Их объял страх, и они бросились в лесную чащу, под спасительные густые кроны искать укрытия от этих ослепительных вспышек, от устрашающих небесных взрывов.
В считанные мгновения оба берега опустели, и от огромной стаи злобных животных осталось два десятка неподвижных тел, распростертых в прибрежных камышах.
Глава X. НГОРА!
Наутро ясное небо — как будто подметенное перьями облаков — сияло ярко-голубым куполом над макушками деревьев. С восходом солнца испарились прозрачные капельки воды на траве и на листьях. Почва быстро просохла, и нога пешехода могла смело ступать по ней. Перед нашими путниками не возникло проблемы продолжать пешком свое движение к юго-западу. Если река Йогаузена не изменит этому направлению, то, Кхами был убежден, через двадцать дней они достигнут бассейна Убанги.
Разгул атмосферной стихии, тысячи молний, долгие раскаты грома прекратились только к трем часам утра. Причалив к берегу в стороне от опасного водоворота, плот был надежно укрыт. В этом месте возвышался огромный баобаб, в стволе которого зияло просторное дупло, так что дерево держалось, по сути, на своей коре. В уютном убежище хватило места не только для Кхами и его спутников, но и для самого важного груза инструментов, оружия, боеприпасов. Они совершенно не пострадали от дождя.
— Ей-богу, до чего же кстати пришлась эта буря! — говорил Джон Корт.
Он оживленно болтал с Максом Губером, пока проводник занимался приготовлением завтрака из остатков дичи. Одновременно молодые люди чистили свои карабины — совершенно необходимая работа после вчерашней бесперебойной стрельбы…
Между тем Лланга змейкой скользил между трав и камышей в поисках птичьих гнезд с яйцами.
— Да, мой дорогой Джон, гроза началась в самый раз, как будто по заказу… — сказал Макс Губер. — Без нее пришлось бы нам туго! Только бы небо смилостивилось, но чтобы эти гнусные животные не появились опять, когда буря утихнет… Нельзя терять бдительности ни на минуту!
Кхами тоже побаивался, как бы с рассветом четверорукие вновь не заполонили берега. Но тишина его успокоила: не слышно было никаких подозрительных звуков, пока занималась заря и дневной свет проникал под сумрачные лесные своды.
— Я пробежал по берегу и нигде не заметил обезьян, — сообщил Джон Корт.
— Это хорошее предзнаменование, — отозвался Макс Губер. — Теперь я надеюсь использовать патроны с большей пользой, чем для отстрела макак!.. А то я уж думал, что мы изведем весь наш запас…
— Как бы мы смогли потом его пополнить? — подхватил Джон Корт. — Не стоит рассчитывать на вторую клетку с пулями и порохом…
— Эх! — воскликнул Макс Губер. Ну и дела! Подумать только, что добрый доктор пытался установить дружеские отношения с подобными существами!.. Хорошенькая затея! Чтобы открыть, какие выражения они используют для приглашения к обеду или как они здороваются и прощаются друг с другом, воистину нужно быть профессором Гарнером, вроде некоторых чудаков в Америке… или же доктором Йогаузеном, вроде некоторых чудаков в Германии… Пожалуй, найдутся такие типы и во Франции…
— Во Франции, Макс?..
— Ну да! Если поискать хорошенько в институтах или Сорбонне,
[156]
то и сыщется какой-нибудь идио…
— Идиот?! — воскликнул Джон Корт негодующим тоном.
— Идиомограф,
[157]
- уточнил Макс Губер, — который наберется смелости явиться в конголезские леса, чтобы возобновить опыты профессора Гарнера и доктора Йогаузена!
— Во всяком случае, мой милый Макс, если можно быть спокойным за первого, который, как видно, порвал всякие отношения с обществом макак, то иначе обстоит дело со вторым, и я боюсь, что…
— Что павианы или прочие переломали ему кости! — подхватил Макс Губер. — Судя по приему, который они вчера нам оказали, вряд ли назовешь эти существа цивилизованными, и вряд ли они станут такими когда-нибудь!
— Видите ли, Макс, я полагаю, что судьба животных — оставаться животными…
— А судьба людей — оставаться людьми! — смеясь, заключил Макс Губер. — Поверьте, мне очень жаль возвращаться в Либревиль безо всяких новостей о докторе…
— Мне тоже. Но главное для нас — побыстрее пересечь этот бесконечный лес…
— Мы его пройдем!
— Конечно, но мне бы хотелось, чтобы он уже остался позади!
Впрочем, маршрут казался им вполне определенным и благоприятным, оставалось только вывести плот на середину течения. Еще было важно, чтобы русло реки Йогаузена не подбросило им неприятных сюрпризов в виде рифов,
[158]
водопадов, порогов… Это особенно беспокоило проводника.
А пока он приготовил завтрак и приглашал друзей "к столу". Почти тотчас явился и Лланга, неся несколько утиных яиц, которые решено было оставить на полдник. Еще хватало мяса антилопы, запасы дичи можно будет пополнить позднее.
— У меня идея! — вдруг объявил Джон Корт. — Зачем нам понапрасну расходовать боеприпасы, когда можно использовать в пищу мясо обезьян?
— Фи!.. — скорчил гримасу Макс Губер.
— Вам это кажется противным?
— Да что вы, дорогой Джон, какое великолепие: котлеты из гориллы, филе из гиббонов, жаркое из шимпанзе… а еще фрикасе
[159]
из мандрил…
— Все это не так плохо, — согласился Кхами. — Туземцы не брезгуют жареным мясом обезьян…
— И я бы его ел по необходимости… — заметил Джон Корт.
— Антропофаг! — вскричал Макс Губер. — Употреблять в пищу себе подобного!
— Спасибо, Макс!..
В конце концов четвероруких, убитых во время сражения, оставили хищным птицам. В лесах Убанги достаточно пернатых и парнокопытных, чтобы не оказывать особой чести представителям обезьяньего рода, насыщая ими свой желудок.
Серьезные трудности пришлось преодолеть Кхами и его друзьям, чтобы вытянуть плот из водоворота и обогнуть мыс.
Этот маневр занял около часа. Нужно было срубить несколько молоденьких деревьев, очистить их от веток, превращая тонкие стволы в шесты, а затем с их помощью оттолкнуться от берега. Если бы стая обезьян нагрянула в течение этого часа, пока водоворот удерживал плот на месте, люди не смогли бы избежать атаки, и проводнику с его спутниками явно не поздоровилось бы в неравной схватке. Наконец после многократных усилий плот миновал оконечность мыса и продолжил плавный спуск по течению реки Йогаузена.
