Всех трех целей можно добиться, если выработать привычку ставить себя на место другого человека, представлять себе, какова его точка зрения, что он чувствует, как смотрит на мир. Психологи называют это принятием перспективы, или видением ситуации с позиции других людей. А от этого рукой подать до умения сопереживать, что в психологии называется эмпатией. Поощряя интерес детей к таким вещам и помогая практиковаться в них, вы тем самым помогаете им вырасти отзывчивыми и заботливыми
[830].
Именно в неспособности встать на позицию другого, почувствовать то, что переживает он, можно найти одно из объяснений самым разным проявлениям, которые принято считать нежелательным или опасным поведением, от разбрасывания мусора до убийства. (Кафка однажды отозвался о войне как о «чудовищном отсутствии воображения».) Видение ситуации с чужой позиции позволяет нам мгновенно разглядеть в других людях, при всех их чисто внешних отличиях от нас, фундаментальное сходство с нами (что у всех нас одна общая человеческая природа) и существенную разницу, при всем том, что очевидно делает нас похожими. Дети сначала понимают, что не должны обращаться с другими так, как им не хочется, чтобы обращались с ними самими. Но затем, как мы надеемся, они сумеют подняться до понимания более глубоких истин и осознают правоту Бернарда Шоу, предостерегавшего «не поступать с другими так, как ты хотел, чтобы они поступили с тобой, [потому что] у вас могут быть разные вкусы», а также помнить о различии в потребностях, происхождении и мировоззрении.
Коротко говоря, видение ситуации чужими глазами – главное, на чем мы должны сосредоточить внимание, когда воспитываем детей и прививаем им нравственные нормы и сострадательность. При том что эмпатия, по всей вероятности, дана нам от природы и это врожденное свойство почти каждого из нас
[831], способность ставить себя на место другого сама собой не возникает, развить ее у ребенка необходимо и возможно. Ниже я приведу несколько способов, как это сделать.
• Моделировать. Мы подадим ребенку убедительный пример, если, столкнувшись с проявлением чьей-то открытой грубости, скажем ему: «Знаешь, мой мальчик, я думаю, у этого бедняги сегодня выдался очень трудный день, потому он так и накричал на нас, верно?» Если мы в ответ на чью-то неучтивость или хамство стараемся понять, почему человек так повел себя, то тем самым показываем ребенку, что в таких ситуациях есть и другой способ реакции, кроме ответной злобы. Но еще важнее, что мы приучаем ребенка смотреть на ситуацию глазами другого человека и пытаемся догадаться о причинах, по которым у него сложилось такое отношение к этой ситуации.
• Использовать эмпатию для решения проблем. Когда учитель видит, что двое школьников беспрестанно задирают друг друга или враждуют, он может посадить их рядом и попросить каждого подробно расспросить другого, чтобы узнать как можно больше о том, чем тот живет, во что верит, чем интересуется и тому подобное. Такого рода информация превратит объект нападок в живого человека и проявит его человеческую сущность. После этого уже почти невозможно снова обращаться с ним жестоко.
• Использовать силу искусства. Учителя или родители могут намеренно подбирать детям для чтения литературные произведения, которые подчеркивают определенные точки зрения (бывает, что противоположные). Более того, видение ситуации чужими глазами можно использовать как инструмент для разбора практически любой книги или кинофильма: можно попросить детей описать события так, как они видятся какому-либо персонажу; или описать эпизод, который высвечивает иную точку зрения; можно устроить ролевую игру, например разыграть сцену из книги или фильма или как-нибудь еще побудить учеников представить одно и то же событие так, как оно выглядит в глазах разных персонажей.
• Учить напрямую. Разработано множество разнообразных занятий, призванных помочь детям замечать и принимать в расчет чувства и мнения других людей
[832], и еще больше упражнений могут придумать для этого родители и учителя.
Роль школы
Все больше обозревателей, изучая моральное состояние нашего общества, приходят к заключению, что профессиональным педагогам наравне с родителями есть чем помочь развитию у детей нравственных, социальных и поведенческих навыков. Отчасти причина в том, что многие дети дома просто лишены возможности соприкоснуться с социальными ценностями, и потому школа должна взять на себя бремя этой обязанности. А отчасти это потому, что педагоги и воспитатели и так уже прививают подопечным эти навыки, намеренно или нет: каждый момент, каждый эпизод жизни школьного класса насыщен определенными ценностями. Так или иначе, обязанность преподавателя (и возможность тоже) – помогать детям становиться не только хорошими учениками, но и хорошими людьми
[833].
Процесс этот не сводится к простому обучению каждого школьника социальным навыкам. Вопрос здесь не в том, что учитель делает для того или иного ребенка (а точнее, с тем или иным ребенком); скорее дело в возможности создать в классе и в школе сообщество, где царит атмосфера заботы и понимания, как контекст, в котором дети будут впитывать и усваивать доброжелательные взгляды и навыки. Просоциальные ценности можно впитать только в окружающем тебя сообществе, и частью усвоенного становится ценность самого сообщества.
Мои личные представления по этому вопросу сформировались под влиянием образовательной программы, которую разработали в начале 1980-х годов, чтобы помогать детям младшего школьного возраста становиться более отзывчивыми и сознательными. Авторами программы стали сотрудники Проекта по вопросам развития детей, они и сейчас оттачивают программу и тщательно отслеживают ее влияние на школьников. В ее основу заложена разделяемая и мной идея, что, если мы добиваемся, чтобы дети усваивали просоциальные навыки, надо помочь им стать частью отзывчивого сообщества, которое Проект определяет как
