Нельзя ожидать, что дети на протяжении всей учебы в школе будут усваивать готовые ценности и истины, а став взрослыми, вдруг начнут сами делать выбор. Аналогично нельзя ожидать, что после школы, где ими манипулируют с помощью поощрений и наказаний, они во взрослом возрасте внезапно обретут отвагу Мартина Лютера Кинга
[847].
В сущности, когда главный акцент делается на исполнении указаний, уважении авторитета (без учета того, заслужен ли он) и следовании правилам (без учета степени их разумности), это для детей урок вредный и пагубный. Знаменитый эксперимент Стэнли Милгрэма
[848], когда люди просто потому, что им так велели, наносили крайне болезненные, как они сами считали, удары током незнакомцам, не только кое в чем нам раскрывает глаза на «общество». Он служит предостережением об опасности некоторых методов воспитания. Главное в том, что упор на послушание «не просто недостаточен, он может быть опасен»
[849].
Здесь затрагиваются не только нравственность и мужество. Разговор о важности свободы выбора равнозначен разговору о демократии. В настоящее время, как сухо отметила экс-президент организации «Работники образования за социальную ответственность» Шелли Берман: «Мы обучаем чтению, письму, математике, [заставляя учащихся заниматься ими], а вот демократии учим наставлениями»
[850]. В лучшем случае детям дается возможность проголосовать за одно предложение или одного кандидата в школьный совет. Как сказал Уильям Глассер: «Дети, посещающие школу, где их просят брать на себя некоторую ответственность за программу обучения и правила, открывают для себя демократию»
[851]. Эта концепция в самом полном своем смысле выходит далеко за границы идеи голосования (а в идеале должна бы и исключать ее)
[852]: она предполагает необходимость говорить и слушать, искать альтернативу и стараться достичь согласия, совместными усилиями решать проблемы и делать осознанный разумный выбор. Это критически важный урок для детей, если мы питаем надежду подготовить их к участию в демократической культуре или к работе в направлении трансформации культуры в демократию.
Степени свободы
Что касается значения свободы выбора, нам, вероятно, было бы полезно еще раз продумать, какие цели мы как родители или педагоги в действительности преследуем. Пока я указал разницу только между кратковременным послушанием и привитием долговременных ценностей. Но если присмотреться внимательнее, нам откроется более замысловатый спектр вариантов выбора.
Первая и наименее амбициозная цель в том, чтобы добиться от детей выполнения того, что им говорят сделать. Даже в этом вопросе позволение ребенку хоть что-то решать самому серьезно увеличивает вероятность, что он выполнит требование: двухлетний малыш без споров сядет завтракать, если ему предложить самому выбрать, какие хлопья и из какой тарелки он будет есть. (Поощрения и наказания тоже, безусловно, принудят ребенка на какое-то время проявить послушание.)
Помимо послушания мы хотим добиться от детей следования нашим правилам без поощрений и наказаний, иными словами, чтобы они глубоко усвоили (интернализировали) эти правила. И для этого еще важнее дать ребенку возможность принимать решения. В конце концов, если объяснение, почему какое-то правило установлено, повышает вероятность, что ребенок будет соблюдать его, то, если пригласить его в помощники, чтобы вместе разработать правило и продумать, как его лучше выполнять, это должно возыметь эффект куда более сильный. Тогда он почувствует обязанность следовать правилу. (Вот почему самый главный вопрос к учителю, у которого на стене в классе вывешен перечень правил поведения, – кем установлены эти правила? Самим преподавателем, или вместе с ним решение принимал весь класс?)
Многие авторы из тех, что пишут на темы детского развития и образования, на этом пункте и останавливаются, довольствуясь рассуждением, что для детей лучше усвоить правила, чем выполнять их только под воздействием внешнего контроля (из-под палки). Однако Райан и Деси провели очень важное, на мой взгляд, различие между двумя вариантами интернализации. Один, названный ими «интроекцией» (термин позаимствован из теории психоанализа
[853]), подразумевает, что ребенок целиком «заглатывает» правило. Оно сидит у него внутри, но, в сущности, не переварено. К сожалению, можно с такой же силой чувствовать контроль изнутри, как и находясь под контролем извне: «Многие люди давят сами на себя примерно с такой же силой, как могут давить на них внешние события»
[854].
