До сих пор я утверждал, что в том, что касается работы, деньги играют гораздо менее существенную роль, чем мы предполагали. Если мы поставим вопрос шире и попробуем оценить важность финансов в жизни в целом, результаты будут еще удивительнее. Как заметил социолог Филип Слейтер
[447], «мысль о том, что все вокруг хотят только денег, навязывается нам людьми с болезненным стремлением к богатству: так им проще примириться со своей зависимостью»
[448].
Конечно, те, кто едва сводит концы с концами, думают о деньгах часто. Но посмотрите, как много людей, причем независимо от того, как они относятся к своей работе, и даже от того, сколько им платят, вкладывают душу в то, чем они заняты в свободное время: сочиняют музыку, чинят машины, украшают помещения, копаются в саду или занимаются с детьми. Это отнимает немало времени и сил, и мы при этом не думаем о награде. То есть деньги – далеко не самое главное
[449].
Разумеется, встречаются достаточно состоятельные люди, которые, тем не менее, заняты преимущественно приумножением своего состояния. Чтобы разобраться в причинах подобной любви к деньгам, пришлось бы написать отдельную книгу. Сейчас же я ограничусь лишь несколькими соображениями. Люди могут уделять финансам слишком много внимания по привычке, или потому что еще в детстве усвоили, что состояние – это самое главное в жизни, или чтобы заглушить неприятные воспоминания о голодном прошлом. Другие, следуя старой традиции, могут считать, что богатство достается лишь избранным и это признак общей успешности человека. Кто-то может стремиться заработать как можно больше потому, что деньги – это власть или статус, средство экзистенциальной уверенности: я имею, следовательно, существую.
Нередко стремление получить еще более высокую зарплату можно интерпретировать как попытку удовлетворить другое, более глубинное желание. Чтобы это выяснить, достаточно внимательно послушать тех, кто переводит любой разговор на тему денег или постоянно старается заработать еще больше. Многие из нас начинают уделять основное внимание размеру зарплаты, когда из профессиональной деятельности уходит нечто более важное: лишите человека возможности заниматься значимыми и увлекательными задачами, действовать в соответствии с собственными решениями, узнавать новое и демонстрировать компетентность, и этот человек наверняка начнет интересоваться лишь собственной зарплатой. (А мысль о том, что работа – это не просто зарабатывание денег, теперь покажется ему наивной.) Как доказывают некоторые психологи и социологи, это же верно и в ситуациях, когда человек теряет смысл жизни или утрачивает связь с окружающими: банковский счет становится заменой подлинной самореализации.
В таких ситуациях имеет место суррогатное удовлетворение потребностей, и это становится особенно очевидно, когда мы видим, что какой бы величины ни была зарплата, ее всегда мало: таким людям всегда нужно больше, чем они зарабатывают или тратят. И даже если купить еще пару туфель, еще одну электронную игрушку или получить зарплату побольше, удовлетворенности не наступает. В подобных ситуациях людям всегда мало
[450]. И если их спросить, для чего они ставят деньги в центр всей своей жизни, они ответят: «Ну как же, нужно же что-то есть». (Нужно, но для этого нет необходимости отправляться в гастрономический тур по Франции. Вопрос заключается в том, почему подобные желания стали центральными и почему человек пытается выдать свои прихоти за насущные потребности.) И неудивительно, что у более молодых людей, для которых финансовый успех часто оказывается главной целью в жизни, наблюдаются «депрессия и беспокойство», а также «пониженные общая (психологическая) активность, социальная продуктивность, проблемы с поведением»
[451].
Деньги не оказывают настолько существенного влияния на то, как мы живем или работаем, как это принято считать. Люди, помешанные на деньгах, которые, подобно цинику Оскара Уайльда, всему знают цену и ничего не ценят, могут таким образом проявлять потребность в чем-то совсем другом. И даже если я не прав и люди действительно беспокоятся преимущественно о размере зарплаты и считают финансовый вопрос главным и в профессиональной, и в личной жизни, это еще не доказывает, что деньги их мотивируют. То есть у нас нет никаких оснований предполагать, что, если мы заплатим за работу больше, человек станет лучше или в долгосрочной перспективе больше трудиться.
Отчасти это верно потому, что те, кто стремится выполнить работу как можно лучше, менее всего склонны реагировать на материальные поощрения. Как заметил один из преподавателей Гарвардской школы бизнеса, «те люди, из которых получаются хорошие лидеры, о деньгах особо не думают»
[452]. Но есть и другая, гораздо более фундаментальная причина, по которой финансовые поощрения не дают серьезного результата; о ней писал еще Фредерик Герцберг. Он вообще хорошо разбирался в вопросах мотивации и поощрения, хотя некоторые из его утверждений долгие годы вызывали у многих несогласие. Как минимум одно из его умозаключений нужно признать справедливым и крайне важным: просто потому, что недостаток денег раздражает и снижает мотивацию, нельзя утверждать, что с повышением зарплаты человек будет чувствовать себя более удовлетворенным и более мотивированным добиваться наилучшего результата
[453]. Если вам вдвое сократят зарплату, это, вполне возможно, окажет негативное влияние на ваш моральный настрой, качество вашей работы снизится, и вы даже можете уволиться
[454]. Но из этого не следует, что, если ваша зарплата увеличится вдвое, вы станете работать лучше, чем сейчас.
