– Послушай, Карла, – сказала я. – Инчболд, Сэмбридж или как ты его там называешь, умер, потому что не смог высвободиться из своего устройства. Что-то заело. Эта чертова штука сломалась. Ты не в ответе за его гибель. Понимаешь?
Повисла длинная пауза, во время которой я почти слышала, как крутятся шестеренки у нее в голове.
А потом до меня донесся чуть ли не самый душераздирающий звук, какой мне доводилось слышать за свою жизнь: мягкий влажный смешок, который не могло издать человеческое существо.
– Ч-что-то с-соскользнуло. – Она хихикнула. Слова вырывались из нее резкими толчками. – Он за-закричал. Не-не мог высвободиться. Умолял меня. Я… могла бы перерезать веревки. Пойти за помощью.
– Но он посмеялся над тобой, – сказала я с таким видом, будто понимаю ее.
Карла кивнула почти с облегчением. По ее щекам покатились слезы.
– Я… оставила его… умирать.
И с пронзительным воплем она снова бросилась на меня, пролетев так близко, что я почувствовала жар ее тела. Я даже ощутила едкую вонь ее пота.
Она – охотник, а я – добыча. Как легко потерять глаз из-за этих огромных острых рогов, подумала я.
– Карла! – закричала я со всей решимостью, которую могла изобразить. – Спой мне! Спой, Карла!
Мне доводилось слышать, что неуравновешенные люди успокаиваются, если получают четкую команду. Больше мне ничто не приходило в голову, так что стоило попробовать.
И это почти сработало.
Она остановилась, замерла на секунду, и ее рот изогнулся в жуткой, мучительной гримасе, как будто из ее тела пыталось вырваться нечто.
Она меня услышала?
Ее голос разнесся по морозному воздуху.
Чу! То рога голос грозный
Но это уже не был голос Карлы. Это был голос неведомой измученной души, умоляющей освободить ее из ада, куда она угодила.
Голос сумасшедшей.
Воздух в этот день морозный
Острою пронзит стрелой.
– Убийство! – дико завопила она и снова бросилась на меня.
Я резко повернулась, хватаясь замерзшими пальцами за пуговицы пальто. Нырнула за памятник, лихорадочно выдергивая руки из рукавов.
Резкое движение плечами, и я выскользнула из пальто.
Голова Карлы покачивалась из стороны в сторону, словно у гадюки, нацелившейся на жертву. Она жутко, немыслимо жутко ухмылялась.
Не говоря больше ни слова, она устремилась на меня, наклонив голову. Я сделала шаг вбок, стремительно развернулась и набросила пальто ей на голову, прямо на рога, и изо всех сил дернула.
С глухим стуком она упала на снег.
Я прыгнула на нее и вцепилась в нее изо всех сил, не давая ей вырваться.
Удивительно, но при этом я плакала.
Только сейчас я заметила, что в домике викария загорелся свет и что по снегу ко мне осторожно пробираются темные силуэты в развевающихся на ветру халатах.
22
Прошло больше часа. Вызвали доктора Дарби, он быстро приехал и дал Карле успокоительное.
Ко времени возвращения инспектора Хьюитта, которого призвали с помощью беспроводной магии и который вернулся в обществе Лилиан Тренч и Хилари Инчболда, объявивших об исчезновении Карлы, ситуация в домике викария практически нормализовалась.
Карла и я, закутанные в древние стеганые одеяла, сидели у камина. Карла стеклянными глазами смотрела в огонь с таким видом, будто никогда его раньше не видела, а я рассеянно потягивала горячий «Оксо»
[28], который быстро приготовила Синтия.
Лилиан Тренч решительно плюхнулась на стул рядом со мной.
– Любопытная ворона! – прошипела она. – Это не твое дело…
– Вы с самого начала были в это замешаны, да? – перебила ее я. Инспектор Хьюитт разговаривал с Хилари Инчболдом, и я воспользовалась своим шансом. – Фрэнк Борли был влюблен в вас, верно? Он бы сделал для вас все что угодно.
Это что, шантаж? – спросил меня Борли в кабинете. Ты понимаешь, что случится, если это выплывет наружу?
Если бы я была повнимательнее, то еще тогда поняла бы, что дело неладно.
Тогда я еще удивилась, почему он вдруг раскипятился, но теперь все понимала.
Все дело в Лилиан Тренч.
– Он помог вам провернуть дельце, да? – тихо сказала я. – Имею в виду вашу гибель в Средиземном море.
Выстрелив в меня таким взглядом, которым наверняка можно убивать пауков, Лилиан вскочила и ушла в противоположный конец комнаты, где и стояла, обхватив себя руками.
Ладно, какая разница. Инспектор Хьюитт со временем выяснит все подробности. Нет смысла лишать его удовольствия.
Я взглянула на него и поняла, что он раздражен, хоть и не показывает этого, из-за того что Карла не в состоянии подвергнуться допросу.
– Я надеялся перемолвиться с ней словечком-другим, – сказал он, не глядя на доктора.
– Она еще молода, – ответил доктор Дарби. – У вас много времени. Кроме того, – добавил он, разворачивая мятную конфетку и бросая ее в рот, – ее ждут в больнице. Не стоит заставлять старшую медсестру ждать. Она этого не любит, если мне не изменяет память.
С этими словами Карла, Лилиан и Хилари уехали. Их препоручили заботам детектива-сержанта Вулмера, препроводившего их к машине с таким видом, будто они заблудшие овцы.
– Ну что, – сказал инспектор Хьюитт, как только они ушли. – Излагай.
Он открыл блокнот и выжидательно посмотрел на меня.
– Что ж, – отозвалась я. – Синтия, то есть миссис Ричардсон, попросила меня отнести записку мистеру Сэмбриджу.
Синтия кивнула и подтвердила:
– Это так.
– Благодарю вас, миссис Ричардсон, – сказал инспектор. – Не смею больше вас утруждать. Вы очень помогли нам.
С заметным вздохом облечения Синтия встала и покинула комнату, бормоча себе под нос что-то о необходимости отполировать серебро и погладить стихари.
Наконец я осталась наедине с инспектором.
– Продолжай, – сказал он.
– Я обнаружила его труп. Он висел на двери. Не смог высвободиться из медицинского устройства, которое сам же изобрел. Сломалась защелка.
Я подумала, что инспектор оценит мою профессиональную лаконичность.
– Да, – подтвердил он, взглянув на часы. – Мы это знаем. Переходи к сути.
Мне казалось, что я это уже сделала, но я снова начала.
