* * *
Рич открывает дверь в номер отеля. Кэт входит внутрь, а он следом.
– Чуть роскошнее, чем дома! – говорит он.
– Мягко сказано. – Она идет по ковру, как львица, исследующая новую территорию. Проводит пальцами по прохладному стеклу кофейного столика, гладит бархатистый диван и тяжелую шелковистую парчу штор.
– Мой коллега Джордж так часто размещает здесь клиентов, что смог выбить нам скидку, правда, на одну ночь.
Кэт снова ходит кругами по номеру. Он, наверное, раза в два больше их спальни в Лидсе. Затем она подходит к окну, открывает двустворчатую дверь и выходит на балкон. Ночь заметно теплее, чем в Йоркшире. Плотная застройка удерживает тепло, а кондиционеры на крышах соседних домов, без сомнения, вносят свою лепту. Странная перспектива: скопление дымовых труб и антенн, пожарных лестниц и задние фасады театров. Ковент-Гарден не в самой своей красе. Это напоминает Кэт статью, которую она читала в журнале, где две фотографии были размещены бок о бок. На одной стояла модель лицом: высокая, худая, элегантная, с безупречной прической и сказочно сидящей одеждой. А на другом снимке та же модель в той же одежде, только вид сзади: платье подколото кучей прищепок, чтобы подогнать по фигуре, волосы спутаны, туфли явно слишком велики и неудобны. Кэт и здесь видит механизм создания легенд, благодаря которому столица выставляет себя напоказ на уровне улицы.
Размышления прерывает Рич.
– Ты это видела?
Она делает шаг назад, но мужа в номере нет. Может, он спрятался за балдахином кровати?
– Я здесь.
Она идет на голос в ванную.
– Ух ты! Ничего себе!
Стены от пола до потолка облицованы мрамором цвета карамели, и такой же мрамор под ногами. Светильники, зеркала, краны, держатель для зубной щетки – все источает роскошь. А лейка для душа размером с обеденную тарелку.
– Неплохо, да?
– Еще бы!
– Джордж говорил, что селит сюда самых звездных клиентов.
– Ты только посмотри на размеры ванной!
– Ага!
– И как классно в гостиницах развешивают полотенца! – Она ведет пальцами по пушистому ряду. – Почему у нас дома так не получается?
– Милая, если ты сделаешь что-то такое же патологически безумное, придется тебя бросить.
– И это говорит человек, который никогда не поднимает полотенце с пола?!
– Как бы то ни было. Хотите принять ванну, мадам? – Он склоняется в почтительном поклоне, как слуга.
– Возможно, мадам не откажется. – Она задирает нос, изображая примадонну.
– Вместе? – Он игриво приподнимает брови.
– Было бы невежливо отказаться.
Пока Рич открывает воду и регулирует температуру, Кэт находит бутылочку с маслом для ванн и наливает куда больше, чем сделала бы дома.
Спустя пару минут они с мужем сидят лицом друг к другу. Кэт откидывается назад, и теперь ее глаза на уровне его груди. Волосы на груди Рича седеют, но ей даже нравится. Он все еще очень привлекателен, а его живот так приятно накачан… Чего не скажешь обо мне, думает она с сожалением, отлично помня о валиках жира на талии.
По сравнению с тем временем, когда они только-только встретились, Кэт редко чувствует себя сексуальной. В последнее время она с грустью и привкусом чувства вины вспоминает те денечки, когда ей жадно хотелось заниматься любовью. Во время болезни она даже отдаленно не чувствовала себя привлекательной. Когда тебе удаляют яичники, ты вряд ли станешь отрываться по полной, и сейчас она все еще устает сильнее, чем раньше. Рич относился к этому с огромным терпением, однако Кэт влюбилась в него в том числе и из-за здорового либидо, поэтому вряд ли можно ожидать, что он изменился в этом плане. Он часто ездит в командировки, и Кэт боится, что время от времени он может поддаваться соблазну. Ей претит перспектива потерять мужа из-за того, что дома он не получает сексуального удовлетворения. Хотя она никогда не симулировала оргазм и не занималась любовью через «не хочу», но обнаружила, что скучает по былой самоуверенности и животной страсти.
Но сейчас в теплой воде и среди такого пышного антуража Кэт столь расслабленна и чувственна, что осознание собственного несовершенства – валики на животе со шрамом, целлюлитные бедра, редкие волосы – отступает далеко-далеко. Ну и что, что она не супермодель. Она видит себя любящими глазами Рича: у нее все еще упругая и полная грудь, женственный манящий изгиб бедер, гладкая и соблазнительная шея… Кэт протягивает руку под водой и, к своему восторгу, ощущает, что Рич полон желания. Медленно, хорошо знакомыми движениями она ласкает его. Вода тихонько плещется в такт движениям. К счастью, краны расположены посередине, думает Кэт, когда муж вытягивается, кладет голову на край ванны, закрывает глаза и отдается удовольствию.
* * *
Почти полночь. Если не уйти прямо сейчас, София опоздает на последний поезд.
– Еще? – Малена кивает на стопку с водкой.
Бар гудит. Музыка выплескивается из колонок рядом с ними. София почти ничего не слышит. Какого черта! Она давно уже ничего подобного не делала. А Малена очень сексуальна – хорошенькая худощавая блондинка, любимый типаж Софии. Шведка или что-то в этом роде. Мелькают световые вспышки, сухой лед выливается со сцены, превращаясь в таинственный туман флуоресцентного розового оттенка и цвета электрик.
Да-да, дом-дом-дом. Бит плавно перетекает во вступление к ее любимой композиции.
– Нет. Пойдем потанцуем.
София ведет Малену через толпу, и они находят крошечный островок на танцполе. София вращает бедрами, а Малена кружится вокруг нее, то ли специально, то ли просто потому, что нет места танцевать как-то иначе. Софии плевать. Она слишком много работала. Последние дни ей приходится вести себя как начальнице, удерживаясь от того, чтобы довериться коллегам, с которыми была в дружеских отношениях. Еще и Лу попала в больницу. Она была такой слабой и требовала к себе внимания, что София едва ли могла грузить ее своими проблемами. Но сейчас ее подружка в шестидесяти милях отсюда, а коллеги разошлись.
Ритм ускоряется, огни кружатся вокруг. Фантастические радужные цвета ложатся на сотни лиц, тел, на потолок и стены. Композиция достигает своего апогея – рефрена, который просто просит, чтобы его спели хором. Пол под ногами Софии вибрирует. А кругом люди потеют, извиваются и ликуют, скученные так плотно, что удерживают друг друга в вертикальном положении. Нельзя не поддаться всеобщему веселью.
София поднимает руки.
Ах, Сохо…
Здесь ей самое место.
7
– Анна?
– Слушаю.
– Прости, что беспокою тебя так рано.
– Ммм…? – Голос звучит хрипло. Лу ее разбудила. – Который час?
– Семь тридцать. Я могу перезвонить…
