Рич заходит в гостиную, вместе с ним в комнату проникает уличная прохлада.
– Фу, долгая встреча. Чертово планирование. – Он бросил пиджак на спинку большого кожаного дивана. – Завтра придется снова поехать. Встреча затянулась, и я не сумел переговорить с дизайнерами.
– Налить тебе выпить? – спрашивает Майк. Он ждет, пока Алфи и Дом не лягут в постель, чтобы выпить самому. Видимо, сегодня его очередь купать сыновей.
Кэт и Саки пьют джин с тоником. Саки потягивает напиток маленькими глоточками, а Кэт уже почти допила свою порцию. Ей надо расслабиться.
– Я тебе налью.
Ей ужасно хочется поговорить с Ричем наедине, но муж опускается на диван с тяжелым вздохом. Кэт не отстает:
– Не хочешь выбрать напиток?
– Сама выбери, любимая. – Рич ослабляет галстук. – Ты же знаешь, что мне нравится.
На кухне она достает холодное пиво для Рича, а потом использует этот предлог, чтобы сделать себе новую порцию джина с тоником. Она наливает щедрую порцию спиртного и возвращается в гостиную, позвякивая льдом в бокале.
Близняшки развалились на кремовом ковре рядом с телевизором и играют в приставку. Звук приглушен, но Кэт тем не менее слышит стаккато орудийного огня. Саки просто соткана из противоречий, думает Кэт, мальчикам запрещено поговорить с тетей, пока они делают уроки, но при этом разрешена приставка.
Рич улыбается ей:
– Все в порядке, милая?
– Ммм… – Она делает большой глоток, и пузырьки ударяют ей в нос. А алкоголь ударяет в голову. Она надеется, что в скором времени они поужинают.
– Сегодня все хорошо прошло, тебе не кажется? – говорит Рич.
Господи, думает Кэт. Нельзя же сказать, чтобы муж избегал этой темы в присутствии Майка и Саки!
– Что делала остаток дня? Консультант говорит что-то еще?
– Да нет, ничего особенного, – бормочет Кэт.
– Но все нормально?
– Да, да. Потом расскажу. – Она многозначительно смотрит на мужа, предупреждая, что он ступил на опасную территорию.
Майк поднимается с места.
– Все, мальчишки. В постель!
– Пап…
– Без разговоров. Я же предупреждал вас пять минут назад. Половина восьмого. Пора мыться. Я уже набираю ванну.
– А нельзя закончить игру? – Звук стрельбы становится быстрее, бомбы с шумом взрываются, озаряя экран желтыми вспышками. На строке внизу экрана увеличивается счет. Мальчики идут ноздря в ноздрю.
Саки тоже встает.
– Алфи. Дом. Делайте, как велит отец. – Она выключает телевизор.
Извиваясь всем телом в знак протеста, мальчишки все-таки тащатся наверх под присмотром Майка. Может, Саки и не балует сыновей, как балует их отец, думает Кэт. Хотя она и сама не прочь побаловать племянников, но уверена, что ни за что не разрешила бы им играть в такие жестокие игры, если бы это были ее дети.
– Я бы не отказался иметь приставку в их возрасте, – говорит Рич.
– Ты бы и сейчас не отказался, – замечает Кэт.
– Правда.
– Но у нас ее не будет.
– Даже если у нас появится маленький мальчик?
– Я бы предпочла избегать стереотипов про игрушки для мальчиков и девочек. – Кэт не может рассказать, что на самом деле ее бесит, поэтому перенаправляет свое раздражение на мужа.
Рич выглядит приунывшим, но потом оживляется.
– Придется приходить сюда, чтобы он играл с двоюродными братишками.
Кэт бросает взгляд на Саки. Та стоит со злым лицом.
– Из-за тебя я сейчас захочу девочку, – говорит Кэт.
Саки слегка покашливает, а потом произносит:
– Вы что, хотите выбрать пол ребенка?
Понеслось, думает Кэт. Но Рич сразу ступает на опасную территорию.
– Вообще-то нам не разрешат.
– Правда? А я-то думала, вы можете решать все что угодно.
Первая мина детонирует, но Рич не замечает.
– Ты удивишься, – продолжает он, – но там все строго по правилам. Например, как мы выяснили сегодня – да, дорогая? – разрешено подсаживать только двух эмбрионов за один раз. Несколько лет назад все было иначе. Но из-за значительного количества многоплодных беременностей в результате ЭКО пришлось изменить эти правила.
– Но ведь это не твои эмбрионы, Кэт? – говорит Саки, в этот раз в голосе безошибочно читается враждебность.
Кэт вздрагивает, как от удара.
– Нет, не мои. – Она слышит, как голос дрожит.
Рич искоса смотрит на нее. Кэт чувствует, как горит лицо. Его губы сжимаются в тонкую линию. Она, возможно, и более упряма, чем муж, но и у него есть предел терпения. Если что и может вывести Рича из себя, так это нападки на его жену.
– Мне кажется, это несколько неуместно.
– Но ведь это правда, разве нет?
– Да, строго говоря. Но именно Кэт будет вынашивать этого ребенка.
– И все равно, когда ребенок родится, он не будет кровным родственником Алфи или Дома, ведь так?
Это больше, чем Кэт может стерпеть. По крайней мере, когда мать ставила под сомнение ее действия, Кэт понимала, что ею движет глубокая любовь. Она взрывается:
– Кто дает тебе право быть такой категоричной?
Саки от удивления вздрагивает.
– А я и не категорична.
– По мне, так очень даже.
Саки сглатывает.
– Ну… просто мне было бы не по себе делать то, что вы затеяли, будь я на вашем месте. Вынашивать ребенка другой женщины.
– Не думаю, что ты понимаешь, что у меня нет выбора. Я… то есть мы… очень хотим ребенка.
Саки хмурится, но продолжает:
– Понимаешь, когда я была беременная близнецами, это было нечто личное, естественная связь между мной и малышами…
– Уверена, у меня тоже возникнет такая связь. Я ведь буду вынашивать его девять месяцев.
– Ты думаешь, это то же самое?!
– Но по-другому мне детей не завести.
– Ну просто я бы так не стала делать, – ворчит Саки.
– То есть если кто-то делает что-то иначе, чем ты, он автоматически неправ.
– Я не говорю, что ты неправа…
– Отлично. Мы с Ричем хотим настоящую семью, а это один из немногих способов воплотить в жизнь нашу мечту.
Саки берет стакан со стеклянного столика и делает глоток.
– Я это понимаю. – Она обращается к Ричу, словно бы перетягивает его на свою сторону: – Хотя если бы для меня существовал ограниченный набор вариантов, я бы все равно не выбрала ЭКО.
