35. Не сходите со своего места
В древней Японии некоторые правители-самураи руководили действиями своих войск, разместившись над армиями, на холме, выходящем на поле, где должна была проходить битва. Здесь правитель размещал главный штаб войск. Царский военный лагерь, с разноцветными стягами и шатрами и снующими туда-сюда солдатами, был призван производить устрашающее впечатление. Когда наступало время для начала битвы, правитель ставил табурет или скамью на вершину холма. Там, полностью облачённый в боевые доспехи и вооружённый мечами, он занимал своё место, откуда полностью мог видеть свои и вражеские войска, а рядом с ним был прочно установлен флаг его клана. В нескольких футах позади правителя, слева от него, стоял на коленях его единственный слуга, также облачённый в боевые доспехи.
Когда начиналось столкновение и армии вступали в бой, правитель оставался на своём месте, наблюдая за тем, как разворачиваются события. Сначала вступали в дуэль лучники, серию атак производила кавалерия, пехота во флангах размахивала длинными копьями, пытаясь выбить из седла вражеских всадников, – правитель наблюдал за всей этой панорамой, отслеживая, как реализуются планы и как отдельные воины справляются со своими обязанностями. Независимо от обстоятельств, правитель не сходил со своего места на протяжении всей схватки, порой несколько дней подряд, так что во время всей битвы войска оставались в поле его зрения.
Иногда действия обученных войск и изобретательные стратегии оказывались действенными, и, казалось, победа была близка. Затем враг своим броском пробивал линию защиты, что изменяло ход битвы. Порой правитель оказывался в пределах досягаемости для сражающегося врага, а его войска ожесточённо бились, чтобы не позволить врагу его ранить. При этом правитель не прятался в безопасное место и не кидался спасать свою жизнь: он продолжал сидеть, подобно горе, своим вниманием и сердцем неизменно пребывая с собственными войсками на поле битвы.
Если битва оказывалась проиграна, а войска правителя терпели поражение, он сам лишал себя жизни. Он не отступал в безопасное место. В некоторых случаях, если дело обстояло так, что правителя вот-вот захватят и убьют враги, его слуга вынимал из ножен меч и быстро, одним ударом меча, отрубал правителю голову – следуя указаниям последнего, данным перед битвой. При любых обстоятельствах правитель не сходил со своего места.
Рассказывали, что выдержка и мужество правителя чрезвычайно вдохновляли самураев, участвовавших в сражении. На протяжении битвы каждый воин мог взглянуть на своего правителя и увидеть, что тот сидит на своём месте; таким образом воин понимал, что его свирепый дух жив и не покинул его, – он внимательно наблюдает за битвой, сохраняя бдительность и собранность. Воины могли зарядиться мужеством и воинским духом правителя, а взаимная преданность, возникавшая между ним и его воинами, побуждала последних сражаться с непоколебимой уверенностью и дисциплинированностью. Враг также хорошо знал о выдержке правителя и о том, как она воздействует на его противников. Враг также ощущал мощь присутствия этого человека, который хладнокровно и решительно восседал на самой вершине холма.
Большая часть профессий, конечно, не дотягивает до драматичных самурайских сражений. Возможно, вы работаете с эксцентричным человеком, который носит в портфеле маникюрные ножницы, или у вас есть конкурент, который неизменно сбивает вам цены, однако сзади, за вашим рабочим столом, нет никакого слуги, готового отрубить вам голову. У вас также нет войска в тысячу человек, готовых сражаться до последнего по вашему приказу. Однако вы тоже, подобно этому правителю-самураю, можете развить в себе умение «не сходить с места» на работе – сохранять мужество, бдительность и точность при любых обстоятельствах.
Чтобы сохранить своё место, для начала нам нужно понять, что побуждает нас держаться за него. Возможно, мы не встаём с места, чтобы уберечь свою территорию, готовые защищать свою профессию, звание или авторитет при любых обстоятельствах. Когда мы держимся за своё место в силу этих причин, то, скорее, проявляем подозрительность, а не бдительность; упрямство, а не уверенность. Или же, возможно, мы не встаём с места, чтобы не отступать, как в игре «кто первым струсит», где мы испытываем свою волю и волю противника и смотрим, кто первым сдастся. Мы храним бесстрастный вид, никогда не выказывая своих истинных чувств. Мы и бровью не ведём, когда не удаётся заключить сделку на четырнадцать миллионов долларов. Мы не начинаем прыгать от радости, когда нас повышают до исполнительного директора; мы не хотим, чтобы кто-нибудь знал, как сильно мы желали этого повышения. Когда вы держитесь за своё место по подобным причинам, то скорее ощущаете самодовольство, а не уверенность; увлечённость, а не чёткость мысли; отстранённость и закрытость, а не собранность.
Чтобы обрести осознанность на работе, мы не можем держаться за своё место сугубо из упрямства или в интересах игры «кто первым струсит». Скорее мы не встаём с места, потому что поступать так – значит быть самими собой в текущем моменте. В буддийской традиции подобное убеждение развивается за счёт того, что во время медитации мы практически в прямом смысле не встаём с места. Когда мы сидим на подушке, нам, конечно, не угрожают вооружённые до зубов армии самураев или сложные деловые проблемы. Мы оказываемся перед лицом другой задачи: нам нужно не вставать с места, независимо от того, напряжённо или расслабленно мы себя чувствуем, холодно нам или тепло, радостно или грустно, богатые мы или бедные, здоровы мы или страдаем, молоды мы или стары. Поначалу мы можем оставаться на месте во время медитации из-за страха или упрямства, а затем потому, что не хотим отступать. Однако в какой-то момент, сидя на подушке, мы обнаруживаем, что не встаём с места потому, что, в сущности, мы чувствуем себя хорошо, являясь самими собой здесь и сейчас. Мы обнаруживаем свою подлинную сущность и понимаем, что наша уверенность, бдительность и ясность мысли зависят только от нашей готовности быть самими собой в данный момент.
Развитие искренней убеждённости имеет огромное значение, поскольку в этом случае мы определяем, как нам быть, до того, как начинаем исследовать, что делать. При подобном подходе обнаруживается, что мы по-настоящему достигли успеха ещё до участия в какой-либо деятельности. Независимо от того, управляете ли вы бизнесом или водите такси, делаете хирургические операции или стрижёте газоны, не вставая со своего места, вы справляетесь с основной задачей: определяетесь с тем, как вам быть. В результате мы не утрачиваем собранности и силы, спеша что-то сделать или стать тем, кем не являемся. Когда мы просто и мужественно являемся собой здесь и сейчас – не ожидая, что обстоятельства подтвердят или опровергнут состояние нашего ума, – в нас естественным образом просыпаются уверенность, бдительность и ясность мысли. При возникновении любых ситуаций – разочаровывающих или приносящих удовлетворение, неожиданных или предсказуемых – мы действуем, опираясь на своё внутреннее мужество, бдительно следя за переменой обстоятельств, проявляя точность в словах и действиях, а также с уверенностью сохраняя полноценное присутствие и открытость.
Когда вы остаётесь на своём месте именно с таким настроем, то в своей рабочей деятельности вы обретаете смелость и мудрость древних самураев. Говорят, что у самураев-учителей, твёрдо определившихся с тем, как быть, перед вступлением в битву развивался глобальный взгляд на происходящее, который называли «всепобеждающим умом»: то есть умом, одерживающим победу вне времени, независимо от исхода сражения. Сегодня, если мы не сходим с места, сидя на подушке, находясь на работе или в других ситуациях жизни, то мы также можем открыть для себя эту «всепобеждающую» истину о своём уме: пребывание самим собой здесь и сейчас – это состояние, не имеющее границ и дарующее нам неисчерпаемое мужество.
