— Ну как, отыскал свое треклятое золото? — наконец поинтересовалась Кэролайн.
Эшби намеренно помалкивал о Корсике и сокровище — ждал, пока любовница сама спросит. Обычная игра, которая нравилась обоим.
Он взял другую вилку.
— Клад оказался там, где ты и говорила.
Именно Кэролайн догадалась о связи римских цифр с книгой корсиканских обманщиков и о «Мавританском узле» (несколько недель назад провела исследовательскую работу в Барселоне). Хорошо иметь такую сообщницу! Разумеется, ей положена награда.
— Несколько слитков я оставлю тебе.
Кэролайн с благодарной улыбкой кивнула.
— А я устрою тебе чудесный вечер…
От малейшего ее движения шелковое платье мерцало и переливалось.
— Да, расслабиться мне не помешает, — многозначительно сказал Эшби.
— Теперь финансовые проблемы решены.
— На ближайшее будущее — да. Золота там миллионов на сто евро.
— А моего золота? — лукаво осведомилась она.
— На миллион. Ну, может, больше. Зависит от того, насколько чудесен будет вечер.
Кэролайн рассмеялась.
— Как насчет маскарада? Школьница в кабинете директора школы.
Эшби чувствовал себя превосходно. Наконец-то дела пошли на лад! Фортуна отвернулась от него на целых два года, после бойни в Мехико. Амандо Кабрал чуть не утопил их обоих… Слава богу, выплыли. Потом все навалилось как-то сразу: неудачные инвестиции, падение рынков, дурацкая невнимательность… Он потерял миллионы. И вдруг в его имение — так вовремя! — явилась Элиза Ларок. Чтобы заплатить вступительный взнос, он буквально вывернулся наизнанку. Но вывернулся.
В кои-то веки можно вздохнуть спокойно.
Эшби доел куропатку.
— У меня для тебя сюрприз, — загадочно промурлыкала Кэролайн.
Сокровище, а не женщина! Распутница и ученый в одном лице. Причем хороша в обеих ипостасях.
— Ну? — выжидающе сказал он.
— Кажется, я нашла новое звено…
Ее глаза искрились от радости.
— Кажется? — усмехнулся он.
— В общем-то, не кажется. Точно.
ГЛАВА 23
Париж
Сэм и Коттон выскочили из теплого магазина на оживленную набережную. Фоддрелл тем временем нырнул в одну из улочек Латинского квартала, где тоже царила предпраздничная суматоха и бродили веселые покупатели.
— В толпе заметить слежку невозможно, — сказал Малоун. — Однако он знает нас в лицо, так что будем держать дистанцию.
— По-моему, Фоддреллу до слежки и дела нет. Он ни разу не обернулся.
— Считает себя умнее всех.
— Он идет в кафе «Д’Аржан»?
— Куда же еще.
Они спокойно двинулись следом сквозь бескрайний разлив прилавков с деревянными ларями. Чего тут только не продавали! Сыр, овощи, фрукты, шоколад, всевозможные лакомства. На сверкающих кусочках льда лежала рыба, а в холодильных витринах — очищенные от костей мясные рулеты. Чуть дальше стоял киоск с вкуснейшим итальянским мороженым разных сортов.
От Фоддрелла они отставали на сотню футов.
— Что тебе известно об этом парне на самом деле? — поинтересовался Малоун.
— Не густо. Он вышел на меня примерно год назад.
— Поэтому в Секретной службе и не поддержали твое расследование. Слишком много психов крутится вокруг этой темы. Слишком все рискованно.
— Тогда зачем мы приехали в Париж?
— По просьбе Хенрика. Он пожелал, чтобы мы связались с тем типом. Ты мне лучше объясни, зачем мы тут болтаемся?
— Вы всегда такой подозрительный?
— Подозрительность — полезный недуг. Продлевает жизнь.
По обе стороны улицы тянулись кафе, картинные галереи, бутики и сувенирные лавки. Коллинз был на взводе. Наконец-то он на серьезном задании, как настоящий агент!
— Разделимся, — велел Малоун. — Так ему будет сложнее нас заметить. Если он соизволит обернуться, конечно.
Коллинз переместился к другому краю дороги. Когда-то он собирался стать бухгалтером, но на последнем курсе рекрутер от правительства направил его в Секретную службу. После выпуска он сдал экзамен по казначейскому делу, прошел полный медосмотр, проверку на наркотики и тест на полиграфе. Однако ему отказали.
Проработав пять лет бухгалтером в разных компаниях (в одной из них из-за неправильного отчета случился громкий скандал), Сэм вновь попробовал пробиться в Секретную службу. Во второй раз ему повезло. В центре профессиональной подготовки новичков обучали стрельбе, основам борьбы, защите свидетелей, расследованию преступлений, как оказывать первую медицинскую помощь и выживать в экстремальных условиях. Затем его отправили в филадельфийский офис заниматься невыплаченными кредитами, фальшивомонетчиками, «кражами личности» и банковскими мошенничествами.
С работой Сэм справлялся отлично.
В офисе специальные агенты проводили пять-восемь лет, а затем, в зависимости от способностей, три-пять лет в отряде вооруженной охраны. После этого большинство возвращалось к прежней деятельности, часть переходила в главный офис, часть в центр подготовки и другие столичные подразделения. Сэм прекрасно владел французским и испанским, поэтому мог бы работать даже за рубежом.
В Интернет он подался от скуки. Расследование электронных хищений не имело ничего общего с защитой финансовых систем. А собственный сайт позволял заниматься тем, чем Коллинз хотел бы заниматься в качестве агента, писать о чем угодно на форуме… Однако его деятельность привлекла к себе внимание — непозволительная для агента роскошь. За «внеклассную работу» излишне активному сотруднику дважды сделали выговор. Сэм проигнорировал предупреждения начальства. В третий раз, две недели назад, его официально допросили. Он сбежал. Улетел к Торвальдсену в Данию. И вот он в Париже, спешит по живописным шумным улицам вслед за подозреваемым…
В конце концов Фоддрелл свернул к одному из бесчисленных французских бистро под затейливой вывеской «Кафе «Д’Аржан». Сэм, притормозив, огляделся по сторонам. Ага! Малоун здесь, в пятидесяти ярдах от него. Фоддрелл зашел в кафе и сел за столик у зеркального окна.
Малоун неторопливо приблизился к Сэму.
— Такая паранойя — и на тебе! — столик у окна. Смотрите кто хотите, — усмехнулся он.
Декабрьский день выдался холодным. Сэм поежился. Спасибо, Джеспер оставил ему пальто, перчатки и шарф, в которых он накануне загружал в лодку трупы. Мертвые тела до сих пор стояли перед глазами. Домоправитель обращался с ними буднично, без церемоний. Возможно, Хенрик Торвальдсен тоже воспринимал убийство как прозу жизни. Сэм до сих пор мало что знал о датчанине — пожалуй, только одно: Торвальдсен — из тех немногих людей, кого искренне интересуют его, Сэмовы, мысли.
