— Тебе пора занять свое место: большая игра вот-вот начнется.
— Какая игра? Жуглет подмигнула ему.
— Ты еще не догадался? Конрад знает, что тебе нужна покровительница, вот и собрал тут целую орду. Чтобы нести ее образ в своем сердце, чтобы очищать и облагораживать душу, предаваясь возвышенной любви, чтобы давить в себе плотское влечение, терзаясь вместо этого от ревности. На манер тех идиотов-рыцарей, которых я воспеваю. Подцепи кого-нибудь побогаче.
Виллема это сообщение явно напугало.
— Так даму сердца не ищут.
Жуглет, посмеиваясь, протянула руку за надушенным розмарином полотенцем.
— Не забывай, Виллем, он ведь просто старается воплотить в жизнь твои собственные фантазии. Поэтому не стоит капризничать из-за мелких деталей.
— Мои фантазии? — Виллем тоже взял у девочки полотенце. — Скорее, твои, если уж на то пошло. Лично я хотел бы иметь жену.
Жуглет, явно забавляясь, махнула рукой.
— Да-да, конечно, все в свое время… но сначала рыцарю требуется недоступная дама. Чтобы потом, когда друг-менестрель, стремясь обессмертить его, будет складывать о нем песни, рыцарь выглядел бы в них страдающим и романтическим. И вот тебе предоставляется шанс найти такую.
Не обращая внимания на испуганное выражение лица Виллема, Жуглет проскользнула в дальнюю часть зала.
Трапеза, как и весь этот день, оказалась самой странной в жизни Виллема. Глядя через пространство зала на Жуглет, он видел одновременно двух людей. Иногда ему не верилось, что там сидит женщина, а иногда его поражало, почему другие не в состоянии разглядеть под маской истину, в особенности когда она флиртовала с женщинами и дерзила мужчинам.
И сама трапеза протекала необычно: под различными, не слишком убедительными предлогами все присутствующие дамы по очереди покидали свое место, обходили вокруг столов, приседали в реверансе перед королем и, соответственно, Виллемом, а потом возвращались к своим усердно жующим, бессловесным супругам. Фактически для него была устроена настоящая выставка претенденток, и, похоже, мужья ничего против этого не имели. Так называемая куртуазная любовь обычно носит характер адюльтера и не имеет никакого достойного завершения. И тем не менее подбор дамы сердца путем такого сговора смущал Виллема. Предполагалось, что встреча двух сердец должна произойти по велению Судьбы или Бога. После того как завершающее угощение в виде инжира и фруктов было съедено и столы опустели, Конрад подмигнул Виллему.
— Как тебе наши придворные дамы?
Виллем вежливо улыбнулся.
— Что-то их многовато сегодня.
— О, ты заметил, да? — усмехнулся Конрад. — Это наш маленький друг постарался.
Он кивнул на Жуглет, которая придвинулась к герцогине Швабии и нашептывала ей на ухо что-то такое, от чего та залилась краской.
Внезапно Конрад с дружеской бесцеремонностью повернулся к Павлу, как будто не он только что просидел весь обед спиной к нему.
— Жуглет определенно неравнодушен к женщинам, ты не находишь?
— Слишком уж нахально он проявляет свое внимание, — ответил Павел.
Виллем резко выпрямился и сказал:
— Никогда не видел, чтобы он вел себя неприлично с женщиной.
Конрад расхохотался и несильно ткнул его в грудь.
— Еще как вел! Жуглет — дьявол во всем, что касается его вожделения. Настоящий хищник, несмотря на свою молодость и субтильное сложение.
Догадываясь, каков скрытый мотив Конрада, Виллем благоразумно воздержался от дальнейших комментариев.
— Хищник наподобие Николаса? — вкрадчиво уточнил Павел.
Король подчеркнуто проигнорировал замечание брата.
— Виллем тоже дьявол в этом смысле, — продолжал он. — Рыцарское поведение имеет одну цель — обмануть мужей. Разве не так, Виллем? Ты прекрасно знаешь, что говорят о мужчинах с таким носом, как у тебя! Какая из этих красавиц заставила твое сердце воспламениться?
Виллем обежал взглядом коллекцию собранных в зале приятных дам, но не сумел никого выделить.
— Все они выглядят… многообещающе, — послушно ответил он, постаравшись придать голосу блудливое звучание, в чем, однако, не слишком преуспел.
— Да, они такие, — улыбнулся Конрад. — Посмотрим, сдержат ли они свои обещания.
Он хлопнул в ладоши, и в зал вошел камергер, громко наигрывая на маленькой дудке марш. За ним по двое в ряд шли оруженосцы, неся украшенные резьбой позолоченные сундуки. Сундуки поставили в центре зала, под самой большой люстрой.
— В честь выдающегося Виллема из Доля, проявившего вчера такие благородные качества на турнирном поле, — объявил Конрад, — мне пришло в голову облагодетельствовать достопочтенных дам нашего двора. Ну-ка, мальчики, откройте крышки сундуков.
Оруженосцы так и сделали. Достопочтенные придворные дамы восторженно завизжали.
Сундуки были набиты великолепными платьями и другой одеждой: тут были роскошные шелка, парча и прочие причудливые, экзотические ткани; окаймленные золотом рукава; шелковые и кожаные пояса — короче, наряды, которые трубадуры могли бы воспевать часами. Некоторые из мужей помоложе выглядели испуганно, узнав содержимое сундуков: это были те самые «костюмы», которые во время летнего разгула Конрада надевали приглашенные им проститутки. Поскольку в летнем лагере их надевали совсем ненадолго, они были мало изношены и могли сойти за новые.
— Сегодня я великодушен, как король Артур, — воскликнул Конрад, перекрывая ахи и охи женщин, столпившихся вокруг сундуков. — Берите, сколько пожелаете. Джентльмены, помогите им.
Виллем, сидя рядом с императором, увидел, что Жуглет тоже бродит между сундуками, критическим взором изучая их содержимое. Вот ее рука залезла в один из сундуков и вынырнула оттуда с туникой из красного шелка. Рукава и воротник обильно украшало золотое и серебряное шитье, а сама туника была отделана горностаем. Жуглет очень женственным движением подняла ее. Туника была большая и отнюдь не самая роскошная по сравнению с другими нарядами в сундуках, но, безусловно, придавала женственный вид тому, кто надевал ее.
— Сегодня я буду здесь самой хорошо одетой дамой! — перекрикивая шум голосов, шутливо провозгласила менестрель, и почти все взгляды на мгновение метнулись в сторону ее голоса.
Виллем чуть не подскочил от беспокойства.
Жуглет взмахнула ресницами, посылая стоящим рядом мужчинам воздушные поцелуи. А герцогу Лоррейна, который, стоя на коленях рядом с сундуком, помогал беременной жене вытаскивать зеленое платье, достался самый настоящий поцелуй в лоб.
— Разве из меня не получится прекрасная дама, если я вот это надену? — спросила Жуглет.
Вокруг послышались смешки. Она натянула тунику через голову, прямо поверх одежды; в итоге туника топорщилась во все стороны буграми. Кончиками пальцев Жуглет подхватила ткань примерно там, где должны находиться соски, и крикнула капельдинеру:
