– Да ты, оказывается, домостроевец! – Марьяна кинула в него тарелку, но он снова увернулся. – Тебе в девятнадцатом веке надо было родиться!
– А тебе надо было родиться мужиком! Да ты и есть мужик!
– Да?! А что же ты на мне тогда женился?
– Дурак был. Молодой и глупый.
– А теперь что, поумнел?
– А теперь я опыт приобрёл. Есть с чем сравнить. Женщина должна заниматься мужем, а не карьерой! У настоящей женщины на первом месте всегда муж, а у тебя работа.
– Неужели?! Лично я занимаюсь тем, что мне интересно. Я этого десять лет добивалась! А зачем я тогда заканчивала университет? Чтобы гладить твои рубашки?
– Да ты мне за всю нашу совместную жизнь ни одной рубашки не погладила!
– И не собираюсь! А с какой стати я должна это делать? Я что, бесплатный обслуживающий персонал? У нас самообслуживание! Ты же не гладишь мои юбки!
– А вот она так не считает! Она говорит, что ухаживать за мужем – это обязанность женщины.
– Вот пусть она тебя и обслуживает! Нашёл себе прислугу, вот и убирайся к ней!
– Вот завтра и уеду!
– Завтра? Нет уж! Давай сегодня! – Марьяна была в бешенстве.
– Сегодня уже поздно!
– А ну-ка, уматывай отсюда! Ни минуты с тобой в одной квартире больше не останусь.
– Ну и пожалуйста!
Влад быстро покидал в спортивную сумку какие-то вещи.
«Остальное заберу потом!» – кинул он на ходу и ушел, хлопнув дверью.
Несколько минут Марьяна была в каком-то странном оцепенении, пытаясь осознать произошедшее. Ей было жаль, что Влад ушёл так быстро, и она не успела выместить на нём всю свою ярость. Не на кого было кричать, не в кого бросать тарелки. Она оказалась в полном вакууме. Так пусто на душе у нее не было никогда. Марьяна села на стул в прихожей и заплакала. Чтобы как-то успокоиться, попробовала смотреть телевизор, но мозг отказывался воспринимать информацию. Всхлипывая, Марьяна позвонила Полине, которая как раз только что вернулась от нее домой.
– Приезжай! – сказала Полина.
Марьяна поймала такси и через сорок минут уже сидела у Полины на кухне, пила коньяк и, размазывая по лицу слёзы, рассказывала о том, что произошло.
– «Она считает…», «она сказала…», – передразнивала она Влада. – Ему нужна прислуга и безмозглая кукла для постели. А я ему не нужна!
– Слава богу, что ты от него избавилась, пока у вас не было детей. Бог миловал! Радоваться надо, а ты плачешь!
– Вот сволочь!
– Не переживай, Марьянчик! Прорвёмся! «Броня крепка, и танки наши быстры!».
На кухню заглянул Игорь. Молча оценил обстановку, покачал головой и ушёл спать. Полина постелила Марьяне на диване в гостиной, дала ей свою пижаму и уложила спать. Марьяна быстро заснула, а Полина ещё долго ворочалась в своей постели и слышала, как Марьяна всхлипывает во сне.
После развода Марьяна была как в тумане. Утром вставала, ехала на работу, целый день работала, как автомат, вечером приходила в пустую квартиру, ложилась на диван и ничего не хотела: ни говорить с кем-то, ни идти куда-то. Единственное, чего она хотела – это не быть. Нет, она не хотела умереть, она хотела просто перестать существовать, чтобы прекратить эту нескончаемую, ноющую, изматывающую душевную боль.
По выходным она целыми днями лежала на диване, тупо уставившись в одну точку. Время от времени звонил телефон. Марьяна отвечала только на звонки самых близких. Иногда звонил Влад, очевидно хотел забрать ещё какие-то вещи. Его номер высвечивался не экране ее мобильного телефона. Она не хотела его видеть. Она старалась забыть о нём, забыть о том, что он когда-либо вообще существовал в её жизни. Но забыть не получалось, и она отключала телефон, и отворачивалась к стене, и накрывалась пледом с головой, пытаясь заснуть, чтобы не думать, хоть какое-то время не думать о нём.
Несколько раз к ней приезжали Лена с Полиной, но ни развеселить, ни расшевелить подругу им не удавалось. Марьяна потеряла вкус к жизни, её ничто не интересовало.
Однажды, когда Марьяна ехала с работы домой, около метро её заловил уличный продавец не то средства для похудания, не то таймшера, не то мыльных пузырей.
– Разрешите задать вам несколько вопросов, – обратился он к ней, держа в руках блокнот.
– Ну, хорошо, давайте, только быстро, – согласилась она не столько из любопытства, сколько из вежливости. Незнакомец был гладко выбрит, на нём был надет костюм с галстуком, и весь его вид как бы обязывал собеседника культурно себя вести.
– Сколько вам лет? – спросил он, лучезарно улыбаясь.
Марьяна ненавидела этот вопрос. Её возраст был для неё болезненным напоминанием о том, что её биологические часы тикают, а жизнь проходит.
– Без комментариев, – сказала она. – Дальше.
– Вы замужем?
Марьяна только что развелась, и любое напоминание об этом бередило её свежую рану.
– Проехали, – буркнула она, помрачнев. – Дальше.
– Как вы проводите свободное время? – с приторной улыбкой продолжал торговец.
После развода Марьяна проводила своё свободное время лёжа на диване лицом к стене. Но признаваться в этом незнакомцу не хотелось.
– Никак. Дальше?
С каждым вопросом настроение у Марьяны ухудшалось.
– Вы довольны своим доходом? – не унимался продавец.
Марьяна подумала о том, что если бы она была довольна своим доходом, то не толкалась бы каждый день в переполненном метро, а могла бы позволить себе ездить на такси.
– Вы что, таймшер продаёте, что ли? – наконец догадалась она.
– А вас это интересует? – вкрадчиво спросил продавец.
– Нет, не интересует! – отрезала Марьяна, пытаясь от него отвязаться.
– А что вы об этом знаете? – продолжал заманивать её в сети торговец.
– Так. Всё. Хватит! До свидания! – потеряв терпение, сказала Марьяна и сбежала от него прежде, чем он успел добить её окончательно.
Торговец смотрел ей вслед, искренне не понимая, что же вызвало у Марьяны такое негодование. «А он молодец, – профессионально подумала она. – Неплохо подкован. Мастерски владеет искусством запудривания мозгов!».
В ту зиму Полина, наконец преодолев свой страх, начала кататься на коньках. Прошло три месяца с тех пор, как она первый раз встала на лёд, и теперь она уже могла плавно скользить по льду вперёд и назад и даже начала осваивать со своим тренером подсечку и вращение. Как-то в конце января ей пришла в голову идея позвать с собой на каток Марьяну. Полина позвонила ей в воскресенье.
– Марьянчик, как дела?
– Никак.
– Чем занимаешься?
– Смотрю телевизор.
