– А мы тут с Сашкой на каток собрались. Хочешь с нами пойти?
– На каток? Да нет, я сто лет на коньках не стояла, – в голосе Марьяны не слышно было ни малейшего интереса.
– Ну и что? А я вообще первый раз на лёд встала три месяца назад! Пойдем, а? – пыталась расшевелить её Полина.
– Ну что я там буду делать? Я же буду смотреться, как корова на льду, – сказала Марьяна, но Полина почувствовала в её голосе скрытое любопытство.
– Ерунда! Я вообще всё время падаю. И ничего! – соврала Полина, лихорадочно пытаясь сообразить, чем же она может соблазнить подругу. – Кстати, там рядом есть небольшое кафе. Можем потом там посидеть, там очень вкусный кофе с шоколадом и пирожные!
– У меня всё равно нет коньков.
– Это ничего, коньки там можно взять напрокат!
– Ну не знаю… – протянула Марьяна, и голос её звучал уже теплее.
– Составь мне компанию, а то мне без тебя будет скучно! – привела Полина самый веский аргумент.
– Ну ладно. Попробую, – наконец нехотя согласилась Марьяна. – Хотя не знаю, получится у меня или нет.
– Ура! Встречаемся в два часа у входа!
На катке было полно народу, движение катающихся на льду было организовано по часовой стрелке. Полина надела коньки и зашнуровала ботинки себе и Сашке. Марьяна долго возилась со своими шнурками и, наконец, тоже встала на коньки. Она вспомнила, что со школы не стояла на льду и что в последний раз каталась на коньках, когда ей было лет пятнадцать. Первые её шаги на льду в тридцать три года были неуверенными и осторожными, она держала Полину за руку, боясь отпустить. Сашка катался лучше их обеих, ловко перебирая ногами и гордо глядя по сторонам в ожидании восхищённой реакции окружающих. Минут через пятнадцать Марьяна освоилась на льду, отпустила руку Полины и попробовала передвигаться по льду самостоятельно. Оказалось, что она еще не забыла, как отталкиваться одной ногой и переносить вес на другую. Марьяна выпрямила спину, развела в стороны руки и попыталась скользить на каждой ноге как можно дольше. Это получилось у неё не сразу, пару раз она упала, но сразу же поднялась и продолжила движение вперёд. «Раз… два… раз… два», – медленно считала она про себя. С непривычки у неё очень болели ноги, и не потому, что ей жали ботинки, а потому, что мышцы ног не привыкли к подобным нагрузкам. Несколько раз она садилась на лавочку, чтобы дать ногам отдых, но вскоре снова вставала и шла на лёд. Постепенно ноги привыкли к конькам и она начала скользить вперед увереннее, по всем правилам отталкиваясь внутренним ребром конька и перенося центр тяжести на другую ногу, как её учили когда-то в детстве в секции по фигурному катанию. По мере продвижения вперёд Марьяна с восторгом замечала, что душевная боль постепенно отпускает её. Как будто физическое движение вытесняло тоску из её тела и приносило долгожданное освобождение от душевных страданий. Марьяна с наслаждением продолжала двигаться, ощущая гибкость своего тела и небывалую свободу от боли, от Влада, от всего, что её так мучило в последнее время. Ей казалось, ещё немного и она взлетит. «Свободна! Невидима и свободна!» – как булгаковская Маргарита, повторяла про себя Марьяна.
– Ну как? Устала? Хочешь пойти домой? – через полчаса спросила её Полина, заметив, что Марьяна, обессилев, припала к борту катка.
– Русские не сдаются! – ответила Марьяна, устало улыбаясь. Это была её первая улыбка за последние два месяца.
– Может, на первый раз хватит? – спросила Полина, боясь, что Марьяна переусердствует и на следующий день будет хромать от перенапряжения нетренированных мышц.
– Ну хорошо, ещё пару кругов и пойдём, – сказала Марьяна, и скрылась в толпе катающихся.
«Стойкий оловянный солдатик!» – подумала про неё тогда Полина.
С тех пор они стали часто ходить на каток втроём: Полина, Марьяна и Сашка. Марьяна уже не упрямилась и не отказывалась от приглашения, а наоборот, сама звонила Полине и предлагала поехать кататься.
«Какая я всё-таки молодец, что привела её на каток!» – мысленно хвалила себя Полина.
Марьяна постепенно возвращалась к своему привычному активному образу жизни. В ней проснулась жажда деятельности. После развода у Марьяны остались её квартира и машина. Свою однокомнатную квартиру Марьяна получила в наследство от бабушки, а девятая модель «Жигулей», на которой до развода ездил Влад, была куплена на деньги отца Марьяны. Машина стояла в гараже, ездить на ней было некому, потому что у Марьяны не было водительских прав. Раньше у неё не возникало необходимости водить машину, её везде возил Влад. Когда друзья спрашивали, почему она до сих пор не получила права, Марьяна отнекивалась: «Я никогда не смогу водить машину! Для меня это слишком нервное занятие! У меня для этого есть муж». У Марьяны всегда находилось подходящее оправдание, чтобы не получать права. Обе её подруги, Полина и Лена, давно уже сели за руль и пытались её убедить в том, что умение водить машину – это такой же необходимый для жизни навык, как умение плавать или ездить на велосипеде. Первой из всех троих права получила Ленка. Водила она лихо, любила обгонять, нетерпеливо сигналила, чтобы ей уступили дорогу и часто «подрезала». А когда на дороге в свой адрес слышала ругательства от других водителей, то не ленилась, вручную с усилием опускала стекло в своих допотопных «жигулях», с трудом высовывала в окошко голову со своей огромной пышной причёской, которая в то время была в моде, и во всё горло кричала обидчику: «Сам сапог!» – или: «От такого и слышу!».
Заканчивалась зима, приближалась весна, а за ней и лето – дачный сезон. Добираться до дачи на электричке с сумками, полными продуктов, было долго и мучительно, и перед ней встала суровая необходимость научиться водить машину. Она начала ходить на занятия в автошколу и через месяц уже понемногу ездила с инструктором. Когда Марьяна получила права, машину она водила ещё робко и неуверенно. Ездила потихоньку на короткие расстояния: от дома до магазина, от магазина до почты. К концу зимы она уже могла доехать сама от дома до катка. А весной начала ездить на машине на работу.
Иногда, когда Полина была занята, Марьяна ездила на каток одна. Теперь она уже каталась уверенно, легко нарезая по льду круги, не хватаясь за бортик и не боясь упасть. После часа катания на коньках, вспотевшая и раскрасневшаяся, она жадно выпивала бутылку апельсинового сока, садилась в машину и не спеша ехала домой, ощущая во всём теле приятную усталость и расслабление. И её движение по дороге казалось ей продолжением её скольжения по льду.
Весной, когда стало тепло, каток закрыли, и Марьяна оказалась в трудной ситуации. Она так привыкла к той радости движения, которую ощущала на катке, что, неожиданно лишившись её, стала остро ощущать эту нехватку. К тому же после нескольких месяцев катания на коньках Марьяна с восторгом обнаружила, что похудела на семь килограмм. Она всегда стеснялась своей полноты, хотя никогда не была безобразно толстой, и всю свою сознательную жизнь безуспешно боролась с лишним весом. В школе её дразнили «пышкой», от чего она безумно страдала. Она перепробовала различные диеты, с помощью которых ей удавалось потерять пять-шесть килограмм, но стоило хоть чуть-чуть расслабиться и позволить себе немного лишнего, и стрелка на весах снова ползла вверх и все её усилия сводились к нулю.
