Марьяна промолчала.
– Давайте закажем! Можем, например, заказать небольшой шоколадный тортик на троих, – предложила Полина.
– Марьян, ты хочешь торт? – спросила Лена.
– Ну знаете ли! – возмутилась Марьяна. – Вы уж совсем меня не уважаете!
– Ой, извини, мы же забыли, что ты на диете! – вспомнила Полина.
– Это не диета! Это образ жизни! – гордо возразила Марьяна.
– Лен, а ты тоже на диете? – спросила Полина.
– Ага. У меня «пирожковая» диета!
– Марьян, неужели ты совсем ничего-ничегошеньки себе не можешь позволить? – спросила Полина.
– Если нельзя, но очень хочется, то – можно! – сказала Ленка.
– Да я тут пару раз оскоромилась – позволила себе картошку и макароны, – призналась Марьяна. – За это обычно полагается высшая мера наказания – три килограмма лишнего веса! Но, благодаря истязанию себя до седьмого пота в спортзале, мне удалось остаться в том же весе!
– Во как! Знай наших! – поддержала её Полина.
Когда бутылка «Рислинга» была допита, Полина и Лена поняли, что основательно наклюкались.
– Как же я теперь домой поеду? – заканючила Полина. – Я же на ногах не стою!
– Я тоже! – заныла Ленка.
– Ладно, так и быть, я вас отвезу! – сжалилась трезвая Марьяна.
– Эх, пьяная мать – горе семьи! – вздохнула Полина.
41
Утром в понедельник он позвонил ей на мобильный.
– Как жизнь? – спросил Олег.
– Жизнь прекрасна, но удивительна! – философски заметила Полина.
– И что же в ней удивительного?
– Ну, например, то, что я работаю над новым интересным проектом, – сказала она.
– А что за проект? – поинтересовался Олег.
– Ты пробовал когда-нибудь напиток «Гринайс»? – ответила она вопросом на вопрос.
– Нет.
– В том-то всё и дело! – оживилась Полина. – А моя задача – сделать так, чтобы на этот вопрос любой человек отвечал: «Гринайс? Конечно! А кто же его не пробовал!?».
– И как же ты собираешься этого добиться?
– С помощью рекламы можно добиться буквально чего угодно! Но только если владеешь этим искусством.
– А ты считаешь, что реклама – это искусство?
– Конечно! – уверенно сказала Полина. – Это искусство впаривания продукта потребителям!
– Понятно. Важнейшим из всех искусств для нас является… реклама!
– Точно! А как продвигается твой перевод? – спросила она.
– Перевод я, наконец, сдал! По этому случаю собираю своих школьных друзей у себя на даче на шашлыки. И тебя тоже приглашаю! Приедешь?
– Когда?
– В воскресенье.
– А можно я приеду с Сашкой? – спросила Полина.
– Конечно! Многие приедут целыми семьями, там будет много детей, Сашке будет с кем играть. Записывай, как ехать.
Олег стал подробно рассказывать Полине, как доехать до его дачи. В середине объяснения Полина его прервала:
– Олег! Должна тебе признаться. У меня болезнь.
– Какая болезнь?
– Называется «топографический кретинизм». Я очень плохо ориентируюсь в пространстве и могу легко заблудиться. Не думаю, что я способна самостоятельно доехать до твоей дачи. Может быть, я могу поехать с кем-то из твоих одноклассников?
– Нет проблем! – сказал Олег. – Я сейчас позвоню Чеснокову. Он тебя заберёт.
– Буду ему очень благодарна!
В воскресенье около четырёх часов дня Чесноков подъехал к даче Олега. В машине, кроме самого Валерки, сидели его жена Лариса, сын Илюша, Полина и Сашка. Когда они вышли из машины, в саду уже вовсю гудел народ и кипела работа. Женщины готовили салаты, мужчины жарили шашлыки. Полина привезла с собой пирог с яблоками собственного приготовления. Чесноков достал из машины несколько упаковок чешского пива.
Стол накрыли на веранде. Олег сел во главе стола, справа от него сидела Полина, слева Валерка с Ларисой. Рядом с Полиной сели Лиза Королькова и Надя Сидорчук с мужем, а напротив них – Женя Гаврилов и Миша Кузнецов. Детям накрыли отдельный маленький столик. Когда все наконец расселись, Валерка встал и произнёс лаконичный тост:
– Будем!
– Нет, Лер, так не пойдёт, – остановил его Олег. – Я считаю, надо расширить тему.
– Олег, лучше ты скажи тост! – закричали Лиза и Надя.
Олег встал, поднял свой бокал и оглядел собравшихся. Все притихли.
– Когда мы учились в школе, – сказал он, – всем нам казалось, что самое лучшее – впереди. Когда мы стали старше, многим из нас стало казаться, что наши лучшие годы уже позади. Я думаю, что чтобы не пропустить самое лучшее время в нашей жизни, надо радоваться настоящему! Так выпьем же за настоящий момент, друзья, и за всех нас! За то, что мы вместе здесь и сейчас!
– За наше настоящее! – закричали собравшиеся за столом. – За нас!
Все чокнулись и выпили. Какое-то время за столом было тихо, раздавался только звон ножей и вилок. Когда все утолили начальный голод, начали вспоминать смешные случаи из школьной жизни.
– А помните, у нас в классе учился Костя Мензелинцев? Его ещё все дразнили «Мензуркиным»? – спросил Миша Кузнецов.
– Да, да, помню, ужасный был приколист! – сказала Лиза Королькова.
– Я помню, у нас учительница химии заболела, и вместо неё к нам пришла практикантка, – сказал Миша. – Она что-то объясняла, а Мензелинцев развернулся на сто восемьдесят градусов и с кем-то болтал на задней парте. Она раз сказала: «Прекратить разговоры!», два сказала, а он вообще внимания не обращает. Она у меня спрашивает: «Как его фамилия?» А я на автомате говорю: «Мензуркин». Она подошла к нему, взяла за плечо и говорит ему: «Мензуркин, а ну-ка перестань болтать!» Он обалдел и говорит: «Я?» Она ему: «А разве ты не Мензуркин?» А он ей: «А вы не колба?»
За столом раздался дружный смех.
– А я помню, – сказал Женя Гаврилов, – как Чесноков в десятом классе у Олега на дне рождения напился и приставал ко всем с дурацким вопросом: «Ну ты мне скажи кон-крен-ко, почему ты считаешь, что я пьяный?!», когда он уже лыка не вязал и едва стоял на ногах.
– Лукин, а помнишь, как ты подрался с Вадиком Деевым? На дискотеке? – вспомнила Лиза.
– Да, помню, помню, – ответил Олег. – Я ему тогда губу расквасил, а он мне бровь рассёк. Вон шрам до сих пор остался.
И Олег продемонстрировал сидящим за столом тонкий белёсый шрам над правой бровью.
– А из-за чего вы подрались-то? – спросила Надя Сидорчук.
– Да потому что мы все на той дискотеке хотели слушать «Аббу» и «Бони М», а Вадик всё время вытаскивал кассету и ставил свой любимый «Чингисхан».
