В довершении всего Ахмед, сокрушенно вздыхая, доложил, что истрачены все деньги, предназначенные для домашнего хозяйства. А после того, как купцы прислали образцы своих товаров и жены, не желая отстать одна от другой, набрали тканей, ожерелий и прочего, образовался и некоторый долг. Да еще приближается большой праздник Ид-эль-Кебир. За день до него хозяин обязан каждому, кто живет в его доме, подарить рубашку, платок или просто кусок ткани, а потом устроить угощение. На праздник придут нищие, следует что-нибудь подать им и хорошо накормить.
Так вот они и сидели с Ахмедом в углу дальнего двора, отгороженные от всех плотной соломенной циновкой, без помех советовались и сверяли счета. Положение невеселое — на свадьбы и разные подарки ушли почти все деньги. С пожалованных эмиром деревень до нового урожая ничего не получишь. Просить в долг? Или продать что-нибудь? Вспомнились жалобы других военачальников, которые совсем запутались в денежных делах и с надеждой на новую добычу постоянно заводили речь о новых походах.
— Конечно, родню без помощи оставлять нельзя, но надо сокращать расходы, — наконец произнес Дмитрий. — Не хочу залезать в долги.
— Все это можно уладить, траты на дом сократим, долг выплатим с урожая. Еще можно… — но кончить Ахмед не успел. Во дворе послышались громкие женские голоса, смех и топот ног.
— Это Сания и Бабия. Выкупались перед сном и теперь шалят, — безошибочно определил евнух. Сам Дмитрий еще с трудом различал голоса своих супруг. Недовольно нахмурил брови — нигде в доме нельзя спокойно поговорить о делах. Но Ахмед в ответ только хитро улыбнулся и приложил палец к губам.
— Ну, угадай, к кому сегодня хозяин придет ночевать? — спросила одна из жен.
— Да о чем гадать, будет спать с теткой Аминой!
— На этой неделе ночевал у нее уже четыре раза, а нам подарил только по одной ночи.
— Теперь она и хвастается, что видела во сне, как ее ужалила змея!
— Значит, точно забеременила. Такой сон — верная примета!
— Эта старуха совсем возгордилась!
— Подумаешь, на год старше нас и отец эмир из Джоса.
— Ха! В тех горах эмиров больше, чем шакалов!
— Мой отец, хотя и ведает ремонтом дворцовых крыш, но чести ему больше. Каждое утро при встрече с нашим эмиром в четырех шагах от него стоит!
— А мой всегда при деньгах, в Борну все торговцы солью ему подчиняются.
— Это у нашей Гимбии отец всего лишь помощник барде Идриса.
— Тише ты, при ней язык не распускай. Ее отец любое слово наизнанку вывернет, а из змеиного яйца цыпленок не вылупится.
— Знаю, не дура. Меня мать не днем зачала.
— Тогда придумай, как Амину послать ночью за водой к колодцу.
— Зачем?
— Разве не знаешь, что в темноте у беременной додо подменяет плод и она рожает уродов.
— Ха-ха-ха! Тогда господин станет к ней равнодушным.
— Будет смотреть на нее, как на спину своей бабушки, а то и совсем из дома прогонит!
Женщины с хохотом убежали, а Дмитрий сидел красный от гнева. Не мог вымолвить ни слова, лучше бы всего этого и не слышать.
Ахмед горестно покачал головой, осторожно дотронулся до руки хозяина.
— Успокойся, Альхаджи Муса. Для тебя это новость, а в гаремах такие разговоры обычное дело. Жены твои молодые, без детей им скучно, вот они и бесятся. Хочешь я их выпорю, а потом засажу за какую-нибудь работу. Хоть бы за вышивку рубашек? Этот товар можно выгодно продать…
— Если бы знал, ни за что бы не согласился… Хватило бы и одной жены, — произнес Дмитрий, думая о своем… Недавно начальство прислало новый запрос. В Питере захотели узнать, зачем в Сенегале собралось до десяти тысяч французских солдат? Почему Великобритания также шлет своих военных в этот же регион? Не зреет ли в Африке новый конфликт между двумя державами? Вот о чем теперь следует думать. А не решать, как мирить своих баб!
— Правильно, первая жена всегда самая красивая, — продолжал евнух. — У нас говорят, без женщин нет дома, а где их много — он рушится. Поэтому в гареме нужна строгость, нельзя допускать, чтобы соперничество женщин наносило ущерб мужу и всему дому. Прежде всего, хозяин, объяви одну из жен старшей. Для этого Амина подходит лучше всего. И самое главное, надо их всех засадить за работу. Везде в гаремах женщины не сидят без дела…
Закончить свои рассуждения Ахмед опять не успел. По всему дому раздался зычный голос привратника, который звал хозяина.
— Гонец из дворца!
По вечерним улицам столицы Дмитрий гнал вскачь, так что все встречные шарахались с его пути. Зло стуча сапогами, прошел по дворцовым переходам. Еще не остыв, не вошел, а ворвался в знакомую сводчатую комнату, где над разостланной картой из козьей шкуры склонились Раббех и Идрис.
— Что с тобой? — удивился эмир. — Или «мед циновки» горчит?
— Ничего особенного, — пробурчал Дмитрий.
— Теперь знаешь, что приходится терпеть многоженцам. У меня их целая тысяча… Ладно, поговорим о деле. Французы перешли Нигер, теперь они на нашем, восточном берегу.
— Навстречу им послан Хасан со своими людьми, — добавил Идрис.
— Но там может понадобиться твоя помощь, — сказал Раббех.
— Много их? — оживился Дмитрий. Кажется уже сейчас можно получить ответы на вопросы из Санкт-Петербурга.
Идрис взглянул на эмира, тот кивнул. Перед Дмитрием появился листок бумаги с перечислением французских гарнизонов в Западной Африке.
— Какие силы у англичан?
Опять последовал кивок, и на новом листке, исписанном другой рукой, можно было прочесть перечень английских частей.
— Откуда это? Сведения надежные?
— Англичане сообщили о французах, немцы об англичанах. Золото из Мандара любят все.
— Большие силы французов собираются к югу от нас. Их огненные суда могут пройти вниз по Шари до самого озера Чад, — продолжал Раббех. — Это главная опасность. Поэтому ты оставь бригаду на Идриса, а сам тайно отправляйся на запад. Ты знаешь язык, проникни в лагерь французов под видом купца. Подумай, как можно остановить этот их отряд.
— Отправлюсь немедленно. Только почему тайно? После этих шумных свадеб все обратят внимание на мое внезапное исчезновение. Пойдут разговоры, догадки, расспросы. Лучше я с женой открыто поеду к ее отцу, эмиру Нуху Лере. Познакомлюсь с ним, поблагодарю за воспитание Амины. Кто любит родню, дальней дороги не боится! Разве не так?
Услышав это, Идрис тихо захихикал, а эмир задергался и громыхнул лающим смехом. Да таким, что великан Суруру выскочил из какого-то тайника, сжимая в руке книжал. Решил, что хакиму угрожает опасность.
— Ох, Альхаджи, ты все наши тайны узнал!
— И в совете, и в казначействе!
