– Погоде слишком доверять нельзя, сударыня, – несколько запоздало ответил Уайлдер. – У кого имеются сомнения на этот счет, тот не много вынес из своей морской службы.
В мужественном и звучном голосе Уайлдера было что-то нежное и приятное, и все три дамы стали с интересом его слушать. Хорошее впечатление произвел и его строгий костюм: это была простая одежда моряка, но Уайлдер носил ее с такой грацией и достоинством, что невольно зарождалась мысль, не заслуживает ли он более высокого общественного положения, чем то, которое он занимает сейчас.
– Эти дамы, – сказала миссис де Лэси, наклонив голову так, чтобы подчеркнуть, очевидно, свою значительность, – готовы отправиться вон на том корабле в Каролину, и мы выясняем вопрос, с какой стороны можно ждать ветра. Но на подобном корабле, я думаю, не имеет особенного значения, благоприятен ли ветер или нет.
– Я думаю то же самое, потому что от такого корабля ничего хорошего ожидать нельзя, попутный ли ветер или нет.
– Но ведь у него великолепная репутация быстроходного корабля. Что я говорю, репутация! Мы прекрасно знаем, что он пришел из Англии в колонии за семь недель, – переход почти невероятный по своей скорости. Но у моряков, мне кажется, свои пристрастия и суждения, как и у нас, несчастных жителей суши. Извините меня, я еще узнаю мнение этого почтенного ветерана. Что вы думаете, друг мой, о возможности вон того корабля, с высокими бом-брам-стеньгами
[12] и округлыми марсами?
[13]
Старый моряк поднялся и стал внимательно осматривать корабль.
– Корабль, находящийся во внутренней бухте, – заключил он, закончив свой осмотр, – это такой корабль, на котором любит отдыхать взор моряка, на который приятно смотреть. Это надежный замечательный корабль, очень прочный. Возможно, чудес от него не дождешься, но судно крепкое – или я плохо разбираюсь в морских делах и людях этой профессии.
– Вот какая огромная разница во мнениях! – воскликнула де Лэси. – Но я думаю, сударь, – продолжала она, обращаясь к Уайлдеру, – хотя моряки отдают предпочтение быстроходным судам, вы, по крайней мере, согласитесь, что это судно абсолютно безопасно?
– Это-то как раз я и отрицаю! – коротко ответил Уайлдер.
– Как удивительно! Этот моряк опытен, сударь, и думает совершенно иначе.
– Может быть, за всю свою жизнь, сударыня, он видел больше моего, но я сомневаюсь, чтобы сейчас он видел так же хорошо, как я. Отсюда до этого корабля слишком велико расстояние, чтобы можно было судить о его качествах. Я же видел его с очень близкого расстояния.
– Так вы действительно думаете, что есть опасность? – спросила Гертруда, страх которой пересилил застенчивость.
– Я именно так и думаю. Если бы у меня была мать или сестра, – ответил Уайлдер, приподняв шляпу и поклонившись девушке, обратившейся к нему, – я бы не отпустил ее на этот корабль. Ручаюсь моей честью, что на этом корабле угрожает бóльшая опасность, чем на борту любого судна, которое выходило или может выйти этой осенью из порта колонии.
– Странно, – сказала мисс Уиллис. – У нас была совершенно другая информация. Нам говорили об удивительных удобствах и надежности этого корабля. Могу я поинтересоваться у вас, сударь, на чем основано ваше мнение?
– О, оснований достаточно. Он трудно управляем: его мачты слишком тонкие, корпус очень тяжел, его борта отвесные, как церковные стены, и он мелко сидит в воде. Кроме того, он не несет переднего паруса, и весь напор ветра, который он наверняка не выдержит, сосредоточивается на корме. Наступит день, когда этот корабль пойдет кормой ко дну.
Уайлдер говорил это решительным тоном, и несведущие слушатели внимали ему, как оракулу, верили и не сомневались в словах человека, серьезно разбирающегося в своей профессии. Никто из присутствовавших толком не понял, что конкретно имел в виду моряк, но они ясно представили, что на таком судне плыть опасно для жизни.
Миссис де Лэси подумала, что ее звание вдовы контр-адмирала обязывало ее показать, что она хорошо все это понимает.
– Конечно, это очень серьезные неудобства! – авторитетно произнесла она. – И совершенно непонятно, как мой агент мог пренебречь ими. А другие недостатки тоже имеются у этого корабля? Может быть, даже на расстоянии что-нибудь бросается в глаза?
– Да их достаточно. Смотрите, брам-стеньги закреплены со стороны кормы, и верхние паруса неподвижны. Кроме того, прочность бушприта
[14], а это важная часть судна, зависит у него от ватерштагов
[15] и ватервулингов
[16].
– Действительно, – миссис де Лэси ужаснулась, показывая, как хорошо она разбирается в морском деле. – Я сначала почему-то не обратила внимания на эти дефекты, а когда вы их назвали, все хорошо увидела. Преступление да и только! И как можно допустить, чтобы прочность бушприта была так ненадежна! Право, миссис Уиллис, я не отпущу свою племянницу на таком корабле!
Пока говорил Уайлдер, миссис Уиллис не сводила взгляда с его лица. Когда же его поддержала адмиральша, она обратила все внимание на нее.
– Может быть, опасность не так уж велика, – проговорила она. – Что по этому поводу думает старый моряк? Давайте спросим у него. Скажите, вы тоже опасаетесь плыть в такое время года в Каролину на этом корабле?
– Никогда в мое время я ни о чем подобном не слышал, – отозвался старый моряк. – Признаюсь, я слишком глуп, чтобы понять хоть половину из того, о чем только что говорил молодой человек.
– Верно, вы давно уже не были на море? – холодно спросил Уайлдер.
– Пять-шесть лет прошло от последнего и пятьдесят лет – после первого рейса, – ответил старый моряк.
– Так вы считаете, что нет причин бояться? – снова повторила свой вопрос миссис Уиллис.
– Каким бы старым и уставшим я ни был, сударыня, но если бы капитан захотел дать мне место на его борту, я поблагодарил бы его за это и считал удачей.
– Ну, кому что нужно, – миссис Лэси посмотрела на своих собеседниц взглядом, который выражал, что мнение старика она не разделяет. – Я поддержала бы молодого моряка, он убедительно подтвердил свою мысль явными доказательствами.
Миссис Уиллис вежливо, чтобы не противоречить старой даме, промолчала, а затем снова обратилась с вопросами к молодому моряку:
– Почему, по-вашему, так расходятся мнения двух моряков, казалось, оно должно было быть единым?
