– И ты этого не сделал! Ты сделал все наоборот – наговорил противоположное.
– Это правда.
– Это правда, висельник! Если бы с тобой поступить по справедливости, ты познакомился бы с веревкой – этого вознаграждения ты заслуживаешь!
– А вы думаете, легче такому старику, как я, взобраться на холм, чем немножко соврать? По правде, я сделал больше половины, когда предстал перед вдовой. А там я решил вторую половину вознаграждения принять от другой стороны.
– Негодяй! – вскричал Уайлдер, ослепленный гневом. – Твой возраст не избавит тебя от заслуженного наказания. Эй, вперед! Спустить шлюпку в море и доставить на борт того старого негодяя! Не обращайте внимания на его крики, мне надо свести с ним счеты, а это не обойдется без некоторого шума!
Не прошло и минуты, как помощник с четырьмя матросами был уже в шлюпке и обогнул корму, чтобы подойти к тому месту, где находилась лодка. Боб Блант, или тот, кто присвоил себе это имя, только два или три раза взмахнул веслами и отплыл сажен на двадцать-тридцать, затем остановился, смеясь во все горло, радуясь успеху своей хитрости и нисколько не беспокоясь о ее последствиях. Но лишь только он заметил шлюпку с «Каролины», он напряг свои сильные руки и скоро убедил зрителей, что без труда им не овладеют.
Сначала было непонятно, куда несется убегающий, который стремительно поворачивал то туда, то сюда, сбивая с толку преследователей. Но вскоре, видимо, решил не рисковать и заспешил по прямой линии к невольничьему судну.
Охота была жаркая и серьезная и вызывала крики и аплодисменты у зрителей-матросов. Некоторое время результат был сомнителен. Но через несколько мгновений лодка быстро прошла под кормой другого корабля и исчезла у всех на глазах. Преследователи бросились за ней. Матросы с «Каролины» взобрались на снасти, чтобы получше все разглядеть. Но кроме воды и островка вдали ничего не увидели.
Шлюпка медленно возвращалась назад. Весь экипаж высыпал на борт встретить матросов. Даже обе пассажирки вышли на шум из своей каюты. Но команда шлюпки, вопреки обычной словоохотливости моряков, непонятно почему молчала.
Четверо матросов имели растерянный, почти испуганный вид. Офицер прыгнул на мостик, не произнеся ни слова, и направился к командиру.
– Лодка оказалась слишком быстрой для вас, мистер Найтхед, – спокойно произнес Уайлдер при виде приближающегося офицера.
– Слишком быстрой, капитан! Знаете ли вы человека, который греб?
– Не очень, знаю только, что это негодяй.
– Он заслуживает этого названия, потому что он из чертова семейства.
– Не берусь сказать, что он именно таков, как вы его назвали, но думаю, что с ним был бы сброшен в море не слишком большой груз честности. Что с ним случилось?
– Вопрос этот легко задать, но трудно на него ответить. Хотя негодяй стар и его голова покрыта седыми волосами, он так гнал свою лодку, будто она летела по воздуху. Мы отстали на одну минуту, самое большее – на две, но когда мы приблизились к невольничьему судну, человек и лодка исчезли.
– Он что, обогнул нос, пока вы обходили корму?
– Вы это видели?
– Честно говоря, нет.
– Не мог он этого сделать. Мы вырвались вперед и видели оба борта. Да и люди на том корабле о нем ничего не знают.
– Вы видели команду судна?
– Честно говоря, я видел лишь одного матроса, так как на борту был всего один человек.
– А чем он был занят?
– Кажется, спал. Это ленивый корабль, и, я думаю, он стоит своим владельцам дороже, чем приносит дохода.
– Возможно. Значит, негодяй ускользнул. Мистер Иринг, кажется, начинается ветер с моря. Поставим наши паруса! Я буду рад увидеть закат солнца в море!
Оба помощника и вся команда с жаром принялись за выполнение поставленной перед ними задачи. В это время Уайлдер обернулся к миссис Уиллис, которая слышала его короткий разговор с помощником.
– Видите, сударыня, наше путешествие начинается не без плохих предзнаменований.
– Когда вы говорите мне с той особенной, присущей вам искренностью, непостижимый молодой человек, – ответила она, – что мы неблагоразумно доверяемся океану на этом судне, я почти готова верить вашим словам. Но когда вы привлекаете для убедительности нечто таинственное, вы только укрепляете меня в моем прежнем решении плыть на нем дальше.
– Люди, на шпиль! – закричал Уайлдер таким тоном, как будто хотел сказать своим собеседницам: «Вам еще придется испытать последствия вашего решения».
Началась трудная работа по подъему тяжелого якоря со дна моря, и несколько минут спустя корабль освободился от цепей, приковывавших его к земле. Верхние паруса были развернуты, нижние упали, и не прошло десяти минут, как «Каролина» запенила волны.
Свежий ветер, насыщенный соленой влагой, налетел на развернутые паруса, и судно будто поклонилось ему. После этого оно поднялось – и ветер засвистел в снастях и парусах. Эта чудесная для слуха моряков музыка придала сил матросам. Якорь подняли, паруса подхватили ветер, и менее чем через десять минут нос «Каролины» резал волны.
Следующая задача, вставшая перед Уайлдером, – это провести корабль между островами Канноникат и Род. Это огромная ответственность, но к счастью, фарватер оказался довольно широким, и теперь появилась возможность выйти на прямой курс. Здесь Уайлдер оказывался перед необходимостью очень близко пройти от Корсара либо пожертвовать многими благоприятными обстоятельствами. Он не колебался. После команды «поворот оверштаг»
[21] нос корабля оказался направленным прямо к невольничьему судну, неподвижному и будто бы спокойному.
На этот раз «Каролина» приблизилась к нему более удачно. Ветер не прекращался, и корабль напоминал горячего скакуна, которым правит искусный наездник. На «Каролине» не было ни одного человека, который бы не наблюдал за тем, как они проходили мимо невольничьего судна. Все были как-то обеспокоены. Матросы рассматривали удивительное судно; дамы сами не понимали причины своего волнения; Уайлдер прекрасно сознавал, какому риску подвергаются все, кроме него. Матрос у штурвала собирался пройти с наветренной стороны, но последовала другая команда:
– Пройти у невольничьего судна с подветренной стороны!
Дав команду, капитан стал внимательно всматриваться в судно, к которому они приближались. «Каролина» плыла, будто гнала перед собой ветер, но с работорговца, кроме шелеста ветра, не слышалось ни звука, как и не видно было ни души. Внезапно на корме невольничьего корабля показался человек в форме морского офицера и помахал в воздухе в знак приветствия своей фуражкой. Ветер растрепал волосы этого человека, и Уайлдер узнал в нем Корсара.
– Как думаете, ветер удержится? – громко крикнул Корсар.
– Он начинает свежеть и будет устойчивым, – ответил Уайлдер.
