По странному капризу судьбы, эскадра наша направлена на Ямайку, но если верить твоему старшему брату Генри, ты будешь связана супружескими узами задолго до того, как мой корабль бросит якорь в гавани Кингстона. А ведь я так надеялся, что ты все-таки станешь моей! Я получил повышение и служу теперь первым лейтенантом на линейном корабле третьего разряда «Орел» под командованием капитана Дунстана. Жалованъе и процент с призовых мне тоже увеличили, и я счел свои изменившиеся обстоятельства достаточным поводом нанести визит новому главе вашего семейства и просить у него твоей руки. Но когда я изложил ему свои намерения, тот сообщил, что ты уже обручена с другим, и тем самым развеял в прах все мои мечты и чаяния. Ты снова ускользнула от меня, как корабль из гавани с утренним приливом. Но я не смею ни в чем винить тебя, Нэнси. Ты так прекрасна, что тебя невозможно не полюбить. И если вышеупомянутый плантатор сумел завоевать твое сердце, как утверждает Генри, мне остается лишь пожелать вам обоим счастья и благополучия.
Но я хочу, чтобы ты знала, что моя любовь к тебе навсегда останется неизменной. И коль не суждено нам быть вместе, я до конца дней своих останусь неженатым. Я посвящу жизнь службе во флоте и приложу все усилия, чтобы честно выполнить свой воинский долг. Нам поручено по прибытии в Кингстон заняться очисткой Карибского моря от пиратов. Надеюсь, это задание удержит мой корабль вдали от берегов, потому что для меня было бы невыносимой пыткой не видеться с тобой, будучи совсем рядом. Ты найдешь меня, если захочешь, в самой гуще драки, и если долг потребует от меня наивысшей жертвы, я без колебаний принесу ее на алтарь Отечества. Больше мне терять нечего.
Р.S. Навсегда остаюсь твоим преданным другом. Если тебе когда-либо потребуется помощь, можешь смело на меня рассчитывать.
Любящий тебя и верный до гроба
Уильям
Я читала и перечитывала эти строки сквозь туманившую взор пелену слез. Как могли 6pатья столь вероломно поступить со мной, с нами? Похоже, Уильяму сообщили о моем предстоящем замужестве гораздо раньше, чем поставили в известность меня, и теперь он считает, что я для него безвозвратно потеряна. Никогда не прощу им того, что они разрушили не только мою, но и его жизнь!
Немного успокоившись, я попыталась трезво обдумать сложившееся положение. Итак, Уильям сейчас находится где-то рядом, возможно, всего в нескольких десятках миль от меня. Эх, знать бы об этом раньше! Я сбежала от Бартоломе и Джозефа, но бегство ни на шаг не приблизило меня к любимому. Скорее отдалило, как ни прискорбно было мне сознавать это. Я добровольно поставила себя вне закона, и как, скажите на милость, сможет он теперь меня отыскать? А если и отыщет каким-то чудом, захочет ли иметь дело с беглянкой в мужском платье и с обагренными кровью руками? Мне ведь придется все ему рассказать, потому что солгать Уильяму я никогда бы не решилась. Подавленная ужасом и безысходностью ситуации, я горько разрыдалась, не замечая, как расплываются чернила и расползается бумага от хлынувших слез. Вовремя спохватившись, я сложила промокшее письмо и убрала в кошелек.
Переждав дневную жару, к вечеру мы опять пустились в путь, следуя вдоль берега вверх по течению реки. Высокие отвесные стены каньона, покрытые густой порослью, спускавшейся до самой воды, сплошь утопали в зелени. В листве деревьев и кустарников перекликались на все лады невидимые птицы. Их пронзительные крики, громким эхом отдающиеся в прибрежных скалах, звучали пугающе и тревожно, заставляя порой лошадей всхрапывать и вставать на дыбы. За весь день мы не встретили ни одной живой души и не заметили по дороге никаких признаков человеческого обитания, но перед самым закатом у меня возникло странное ощущение, будто за нами кто-то следит.
Томас, по всей видимости, тоже испытывал нечто подобное. Он все чаще останавливался и подолгу оглядывался по сторонам, то ли плохо ориентируясь, то ли опасаясь завести нас в ловушку. Сразу за очередной излучиной петляющей реки мы наткнулись на преградившую нам путь отвесную стену, окутанную каким-то зловещим безмолвием. Даже вездесущие пернатые прекратили свою перекличку. Я смотрела во все глаза, но не находила и намека на проход в сплошных зарослях у подножия, куда ныряла уходящая под землю река. Неужели мы все-таки заблудились?
Томас, однако, придерживался на сей счет иного мнения. Уверенно подойдя к скале, он раздвинул руками зеленый полог из растений, за которым обнаружилось темное зияющее отверстие, достаточно большое, чтобы завести туда животных. Лошади упирались и шли неохотно, поэтому Томас долго гладил и уговаривал каждую по отдельности, прежде чем те решились войти внутрь. Особенно много хлопот доставил строптивый мул Филлис, которого пришлось затаскивать силком.
В пещере было темно и сыро, но вскоре проход начал расширяться, а своды уходить вверх, поднимаясь над нашими головами до высоты соборного купола. Сквозь невидимые амбразуры под потолком пробивался дневной свет. Животные по-прежнему чувствовали себя неуютно, то и дело вздрагивая и прядая ушами, мы же с любопытством озирались по сторонам, с восторженным изумлением вглядываясь в гротескные фигуры и фантастические формы, застывшими водопадами покрывающие скальную поверхность. Затянувшая свод паутина свисала широкими простынями, такими же тонкими и хрупкими, как табачные листья в сушильном сарае. В каждом углублении поблескивала вода, капавшая сверху с размеренной регулярностью тикающих часов и словно отсчитывавшая время нашего путешествия вдоль русла подземной реки. И вот, наконец, впереди замаячил слабый изумрудный свет, знаменующий конец туннеля и выход наружу.
Пробивавшиеся сквозь листву нависающих над рекой деревьев солнечные лучи волшебным образом преображали окраску воды, создавая впечатление, будто мы шагаем по расплавленному нефриту. Через некоторое время деревья поредели, и мы обнаружили, что находимся в обширной долине, чем-то напоминающей донце глубокой чаши и со всех сторон окруженной холмистой грядой, густо поросшей лесом. Тумана здесь и в помине было, а удивительно ароматный воздух буквально звенел от жужжания медоносов и мелодичных трелей бесчисленного множества разнообразных птиц с пестрым оперением.
— По-моему, мы окружены, — шепнула я на ухо Минерве. — Только я почему-то никого не вижу.
— Протри глаза! — насмешливо фыркнула мулатка.
Свои методы маскировки здешние обитатели довели до высочайшей степени совершенства. Искусно сплетенные из травы и веток накидки позволяли ям естественным образом сливаться с окружающей средой. Сохшие на берегу каноэ походили на вынесенные течением бревна. Легкие плетеные хижины, крытые пальмовыми листьями, прятались в тени у подножий деревьев, раскинувших над ними непроницаемым пологом свои развесистые кроны. Обрабатываемую землю разбили на лоскутные участки, каждый из которых был так мал, что ничем не выделялся среди прочей растительности. С гребня или склона кольцевой гряды ни один посторонний наблюдатель не смог бы обнаружить каких-либо признаков человеческого жилья. Если столь тщательные меры предосторожности покажутся кому-то надуманными и излишними, позволю вам напомнить, что только с их помощью мароны сумели выжить и сохранить в неприкосновенности свою затерявшуюся в горах деревню. Даже среди направленного на нас оружия не было огнестрельного: только метательное, колющее и рубящее, пусть примитивное, зато бесшумное и идеально приспособленное для применения в лесных зарослях.
