Потому что в противном случае в капитанах он долго не продержится.
ЧАСТЬ VI
ВЛАСТЕЛИНЫ МОРСКИХ ПРОСТОРОВ
30
Итак, мне предстояло еще раз пересечь Атлантику, но уже в обратном направлении. Не имея ничего против золота и драгоценностей, Пеллинг все-таки опасался, что «Скорое возвращение» может не выдержать столь длительного перехода. Будучи по натуре неисправимым пессимистом, он окончательно допек Брума и Винсента своим постоянным брюзжанием, которое им приходилось терпеливо выслушивать, поскольку боцман представлял команду и формально выступал в защиту общих интересов.
— Трюм совсем крошечный, — жаловался он. — Что мы будем делать, если припасы кончатся? Или пресная вода, не приведи господь?
— Кораблик у нас и вправду невелик, зато быстр, как морская чайка, — парировал Адам. — Не успеешь оглянуться, как до Капо-Верде
[71] домчит. А провизией и водой недолго и по пути разжиться.
Он имел в виду, что проще всего пополнить запасы, взяв на абордаж какое-нибудь встречное судно, однако у Пеллинга и на сей счет имелось собственное мнение. Квартирмейстер справедливо указывал, что «купцы» в те широты почти не заходят, а с невольничьими судами, которые попадаются там на каждом шагу, Брум сам не захочет связываться. Корсары, как правило, оставляют работорговцев в покое, и наш капитан не был исключением. Взять с них нечего, помимо живого груза, от которого никакой прибыли, кроме головной боли. А еще от них так смердит, что вонь разносится на мили вокруг, заставляя встречные суда менять курс и обходить их стороной.
Каково же было удивление команды, когда Адам неожиданно загорелся идеей раздобыть корабль повместительней, не собираясь, впрочем, отказываться и от «Скорого возвращения». Впередсмотрящие забрались в «вороньи гнезда»
[72] и принялись выглядывать подходящее по размерам и мореходным качествам торговое судно. Пеллинг терялся в догадках, с чего это вдруг капитан так резко переменился, но тот лишь загадочно усмехался и на все расспросы отвечал, не вдаваясь в подробности, что так надо для осуществления задуманного им плана. Бедный боцман до того извелся, что обратился за помощью ко мне.
— Слышь, это, Нэнси, — прохрипел он, отловив меня на палубе и затащив в уголок. — Ты ж с кэпом вроде накоротке, так уважь старика, потолкуй с ним втихаря, разузнай, чего он замышляет? А я в долгу не останусь, за мной не заржавеет!
Я пожала плечами и честно призналась, что уже пыталась «потолковать втихаря и разузнать», в чем конкретно заключается пресловутый план Брума, но услышала от него лишь расплывчатое «скоро сама все увидишь».
— Я еще вот чего в толк никак не возьму, — совсем закручинился Пеллинг, узнав о постигшем меня фиаско, — на кой ему второй корабль занадобился, когда на одном рук не хватает?
Команда действительно заметно поредела в результате перехода через Атлантический океан. Никто, по счастью, не умер, но около дюжины человек заболели лихорадкой. По настоянию доктора Грэхема, опасавшегося распространения заразы, их пришлось оставить на островах Зеленого Мыса.
На следующее утро впередсмотрящий заметил справа по ходу какое-то судно, следующее параллельным нашему курсом, и оповестил капитана. Поднявшись на шканцы, Брум навел на него подзорную трубу и расплылся в довольной улыбке. Это был довольно крупный трехмачтовый барк, идущий под голландским флагом.
— Как раз то, что нам нужно! — воскликнул Адам, и глаза его алчно блеснули, как две золотые монеты.
Сложив трубу, он погнал марсовых на мачты и реи ставить дополнительные паруса и отдал распоряжение рулевому взять на два румба
[73] правее. Шхуна быстро настигла «купца», однако тот, к нашему удивлению, не только не предпринял попытки спастись бегством, но и сам совершил поворот оверштаг и двинулся нам навстречу. Когда оба корабля сблизились на расстояние пушечного выстрела, голландский флаг пополз вниз, а на его месте взвился «Веселый Роджер».
— Это пираты, капитан! — предупреждающе заорал впередсмотрящий с фок-мачты.
— Чей это вымпел, не видишь? — крикнул со шканцев Брум.
— Не могу разобрать, его ветром треплет!
Боцман с проворностью обезьянки в мгновение ока взлетел по вантам наверх и выхватил из рук наблюдателя подзорную трубу.
— Красный скелет на черном полотнище. Это Лоу! — доложил он, вернувшись на палубу. — Ума не приложу, откуда его черти принесли? Думал, он давно концы отдал. На редкость безжалостный и подлый мерзавец, хотя малость трусоват. Доверять ему нельзя ни на грош!
Выслушав Пеллинга, Адам приказал поднять наш собственный флаг. Барк приветствовал его пушечным выстрелом из носового орудия. Брум распорядился ответить тем же. Затем последовал ряд сложных маневров, в процессе которых корабли раз за разом меняли галс, стремясь каждый занять более выгодную позицию по отношению к потенциальному противнику. «Красный скелет», беззвучно гремя костями, плясал на ветру, словно бросая вызов скалящемуся в ответ белому черепу в обрамлении обнаженного тесака и песочных часов.
Тем временем видавшие виды корсары успели припомнить и поведать новичкам множество реальных или вымышленных историй, так или иначе связанных с именем Лоу. Отовсюду доносились обрывки разговоров, содержание которых отнюдь не внушало оптимизма:
— …пощады не жди, вырезает всех поголовно!
— …а капитану, сказывают, уши и губы отрезал, поджарил и сожрать заставил!
— …другое слышал: он ему брюхо распорол, печень вынул и его же офицерам скормил!
— …плетешь?! Какая печень, сердце это было!
— …прямо в пасть, пропихнул ствол дальше в глотку и спустил курок.
— Кончай травить! — сердито рявкнул Винсент.
Я мысленно одобрила его реакцию. Подобные разговорчики могут, конечно, настроить команду на более ожесточенное сопротивление, но чаще производят на нее деморализующее воздействие, в результате чего бой бывает проигран задолго до его начала.
Так и не добившись над нами преимущества, барк прекратил маневрировать и приблизился к нам на расстояние окрика.
— Откуда идете? — послышался зычный голос со шканцев.
— С моря! — выкрикнул Брум общепринятый в Береговом братстве отзыв и осведомился в свою очередь: — А вы откуда?
— И мы оттуда же! Что-то я тебя не припоминаю. Кто таков?
— Капитан Брум. А ты кто?
— Эдуард Лоу.
— Ходили слухи, будто ты давно помер.
