Кидд, стоявший слева от рулевого и наблюдавший за ходом и маневрами корабля, повернулся весьма озадаченный:
– Да, сэр, как вам будет угодно.
Ему стало досадно, он не увидит больше фрегата и не сможет наслаждаться его парящим полетом, кроме того, было еще что-то в этом корабле, как и в самой команде…
Во время «сумеречной» вахты, когда на судне убрали часть парусов и оно легло в дрейф, Кидд немного послонялся по палубе перед тем, как спуститься вниз в кают-компанию на свой последний ужин. Он прошел к своему прежнему месту в конце стола, но встретил здесь почтительного чернокожего стюарда.
– Пожалуйста, сэр, пройдите вон туда, – и он указал на место во главе стола. Все американские офицеры встали, держа бокалы в руках и весело улыбаясь.
– Иди, садись, Том, – позвал кто-то из них. Кидд, не заставляя себя долго упрашивать, прошел на указанное место, которое обычно занимал первый лейтенант.
– Мы все хотели пожелать вам доброго пути, мистер Кидд, – сказал Роджерс, протягивая ему бокал.
Кидд взял его и поднял с благодарностью.
– Желаю вам всем здоровья и благополучия, джентльмены, – ответил тронутый до глубины души Том.
Теплая обстановка окутывала собравшихся за, столом, все вели себя непринужденно. Дружеская беседа, много вина, несколько перемен блюд. Томом овладела горячая признательность ко всем офицерам, их прекрасному кораблю. Раскрасневшийся, улыбающийся, он сидел как равный среди равных; никаких холодно-вежливых разговоров о лондонском сезоне, ни слова об охоте на лисиц или о поместьях в провинции. Beлась, в основном, безыскусная беседа о лошадях, призовых деньгах, нашумевших театральных сплетнях. Здесь Том мог говорить все, что он думал, не опасаясь прослыть малоинтересным и скучным собеседником.
– Попробуй, дружище, нечто удивительное из Кентукки, – и бурбон расширил знакомство Кидда с американскими напитками.
– Я не рассказывал вам еще о Гибралтаре? Удивительное место, потрясающая по своей величине скала…
Счастливый, опьяневший от вина Кидд не заметил, как в кают-компании, на противоположном конце стола, оказался Тракстон. Кидд окаменел, но Тракстон поднял вверх бокал и провозгласил тост:
– Тебя зовут так же, как и меня, Том. Вот что мне хочется сказать. Если в глубине твоего сердца пробудится желание стать американцем, то знай, на борту фрегата «Констеллейшн» для тебя всегда отыщется свободная койка.
Сон никак не шел к Кидду. Он ворочался на своей крошечной койке, мысли вихрем кружились у него в голове. Американец? Томас Пейн Кидд – гражданин Соединенных Штатов, джентльмен и лейтенант военно-морского флота Соединенных Штатов? Так ли уж это невозможно? Его охватило возбуждение, он лежал в темноте с широко открытыми глазами. Может быть, ему стоит начать новую жизнь в стране, где, как ему казалось, нет никакой разницы между джентльменом и незнатным человеком? Не предоставляла ли страна, по всей видимости, обладавшая необозримыми просторами, такие же неограниченные возможности?
Но ведь он офицер на службе у короля. Может ли он бросить свою страну в тяжелую для нее пору? А как же другие офицеры, плавающие на военных кораблях иностранных государств? Да, но они получили разрешение поступить на заграничную службу, но разве не служил в русском флоте тот, кто потом получил титул герцога? Ведь если он будет плавать на корабле американского военного флота, разве он не будет воевать против врагов короля только под другим флагом? Кроме того, у американцев на службе так много английских матросов, он слышал на борту фрегата английскую речь с девонширским, лондонским и северным акцентами. Разве он мог быть одиноким среди стольких своих соотечественников? Они сделали свой выбор, если даже пришлось порвать со многим. Но сможет ли он?
Он вертелся и ворочался с бока на бок до тех пор, пока наконец его не сморил сон.
Тому показалось, что он спал всего несколько минут, когда его разбудил грохот пушечного выстрела. Почти в тот же миг раздалась настойчивая барабанная дробь – сигнал тревоги, от чего его сердце подпрыгнуло и застучало. Спросонья Кидд неуклюже выбрался из койки, нащупал свою одежду. Почти рядом послышался топот. Том засуетился, побыстрее оделся и босиком бросился на верхнюю палубу. Было прохладно, хотя уже рассвело. Из-за тонкой пелены мелкого дождя прямо у них по курсу вырисовался темный силуэт корабля. «Констеллейшн» начал слегка разворачиваться. Даже при пасмурном сумрачном освещении сразу было видно, что они повстречались с большим вражеским военным кораблем класса фрегат.
– Уходите отсюда, черт побери! – прорычал Тракстон, как только заметил Кидда. – Ступайте вниз!
Однако Кидду показался знакомым облик корабля, вне всякого сомнения, он видел его раньше.
– Поторапливайтесь, сэр! – рявкнул Тракстон.
Стаксель имел знакомый своеобразный силуэт, нос был круто изогнут наподобие клюва. Где же он его видел? На неизвестном фрегате взвились сигнальные флаги, но их невозможно было разобрать. Когда их спускали, два опознавательных флага на краткий миг развернулись, но, не видя никакого ответа, фрегат дал залп всем бортом.
За те короткие мгновения, пока пушечные ядра летели до них, Том внезапно вспомнил, но не успел он открыть рот, как Тракстон проревел:
– Уберите этого английского недоумка вниз, и немедленно!
Ядра упали с недолетом, подняв фонтаны воды и сильно обрызгав палубу, одно, правда, пробило парус. Кидд бросился к Тракстону:
– Сэр, ради бога, не стреляйте. Это английский корабль!
Тракстон с недоверием уставился на него.
– Но ведь он стреляет по американскому флагу! Это, несомненно, французский фрегат, черт бы его побрал!
– Это тридцатидвухпушечная «Церера», готов поклясться вам чем угодно!
Его тревожило лишь одно, как быстро сумеет «Церера» перезарядить пушки, стремясь сделать повторный и более прицельный залп всем бортом?
– Английский корабль?!– рев Тракстона пронесся над всей палубой. Услышавшие его крик люди поворачивали в его сторону свои побледневшие и помрачневшие от злобы лица, со всех сторон послышались полные ненависти крики. – Ну что ж, они горько пожалеют у меня об этом! Мистер Роджерс…
– Сэр, неужели вы хотите, чтобы началась война между вами и Англией? – воскликнул Кидд.
Тракстон, хоть и был вне себя от ярости, остановился.
– Поднимите ваш белый флаг!
– Сдаться? Да вы в своем уме?
– Нет, это флаг переговоров.
Сейчас все висело буквально на волоске. Не дай бог, если бы какой-нибудь горячий пушкарь с той или с другой стороны выстрелил.
На какой-то миг все вокруг замерло, затем Тракстон громко скомандовал:
– Мистер Роджерс, поднять белый флаг на грот-мачте.
– Надеюсь, их объяснения окажутся удовлетворительными, – проворчал Тракстон, обращаясь к Кидду, пока лодка под белым флагом плыла к их кораблю.
