Я же, сытая и довольная жизнью, почти все это время не отлипала от плеча мужа, отказавшись от участия в танцах. Мартина вытащить танцевать все равно было невозможно, а у Петера и Джиса были свои ручные драконы рядом.
С праздничным ужином мне, конечно, следовало быть осторожнее. Неконтролируемое вечернее обжорство, которое едва ли пристало благородной даме, вышло мне боком. Съев, наверное, уже шестую или седьмую шоколадную конфету, которые кто-то неосмотрительно поставил рядом со мной, я отпила белого вина, желая избавиться от приторной сладости на языке. И тут же об этом пожалела — от неожиданно резкого и кислого вкуса все ранее съеденное попросилось наружу.
Поспешно отставила бокал и поднялась.
— Я отойду, — шепнула мужу и, стараясь не торопиться, вышла.
До ванной комнаты добежала вовремя.
— Коварные конфеты, — пробормотала, приваливаясь спиной к холодной стене и вытирая рот. — Да и вино так себе. А стоит небось…
Задрала левый рукав, мрачно рассматривая бледную, покрытую испариной кожу, на которой едва заметно проступали розовеющие узоры чар. Ну и что за безобразие?! Организм отторгает магию, роанский жемчуг? Надо бы посоветоваться с Мартой. Симптомы магического отравления не усиливались, но и пропадать не думали, и это уже начинало пугать.
Хотя могло быть еще одно объяснение моему состоянию. Мысль эта и раньше посещала меня, но поспешно отвергалась. Я прополоскала рот, умылась холодной водой, яростно растирая лицо, будто пытаясь избавиться от всех сомнений. Не получалось. Вздохнула.
— Ну же, Софи. Нельзя исключать ни одного варианта.
Пузырек с таблетками хранился в одном из ящиков туалетного столика за баночками с кремами и шкатулкой с безделушками. Нерешительно откупорив тугую пробку, вытряхнула желтовато-серые пилюли на ладонь. Осталось меньше дюжины. Последнюю я пила… вчера, да. Порой пропускала по забывчивости, но целитель уверял, что это не так страшно. Чтобы получить риск зачатия, нужно было отказаться от приема снадобья не менее чем на неделю.
Криво улыбнулась своему помятому отражению в зеркале. Не могла же память настолько меня подвести? И до этого цикл у меня, как и у многих чародеек, довольно сильно колебался, а тут еще дополнительные нагрузки на тренировках с Рихтером и вживленные в тело чары. Это не могло не сказаться на моем здоровье.
Ладно, чтобы успокоить свои подозрения, найду время и заеду к Марте или целителю, если до этого ситуация не выправится сама. В любом случае следует обновить запасы таблеток. Что бы ни говорила тетушка Адель, беременность никак не вписывалась в мои ближайшие планы. Торопиться совсем ни к чему.
Нужно было спускаться вниз, но если я приду в таком настроении, Мартин сразу что-нибудь заподозрит, а тетушка Адель начнет волноваться. Сгорбившись, я положила горящий лоб на ладони, пытаясь успокоиться. Испугалась, трусиха, непонятно чего, надумала себе. Едва не расплакалась.
Мне понадобилось целых полчаса, чтобы привести себя в порядок. Когда тянуть уже было нельзя, я вернулась в гостиную, обнаружив там убирающих бокалы и посуду слуг.
— Гости ушли минут десять назад, фрау, — сообщила мне светловолосая пухлая горничная.
— Так быстро и не дождавшись меня? Почему?
Служанка пожала плечами. Дескать, откуда ей знать? Но, судя по отведенному взгляду, догадки у нее были, только ответа я от нее не дождусь. Сплетников Шефнер в доме не держал.
— Мой муж?
— Он в кабинете.
— Ему кто-то звонил? — Возможно, его отвлекла работа.
Но горничная покачала головой.
Никогда не верила в этот резонанс, который якобы устанавливался между менталистом и его жерт… то есть избранником, но то, что Мартин не в духе, я почувствовала еще у дверей кабинета. Заходить не хотелось. Робко постучавшись, дождалась ответа и вошла внутрь. Муж сидел за кипой бумаг и что-то гневно черкал. Страшно представить, сколько людей может пострадать от приступа его дурного настроения.
— Все хорошо?
— А разве должно быть иначе? — не поднимая головы, ответил он вопросом. И, выждав неловкую паузу, спросил: — А у тебя… все хорошо? Не появлялась почти час.
— Ты же знаешь, как я легко отвлекаюсь. Зависла у зеркала, когда поняла, сколь отвратительно выгляжу. Нужно быть осторожнее с дневным сном.
Не лучшее оправдание, конечно. Но Мартин кивнул.
— Ясно. Ничего страшного.
— Ты пойдешь спать?
— Может, позже. Не отвлекай меня. Хотя… иди сюда.
Что-то в интонациях мужа тревожило. Он говорил со мной так, как обычно разговаривал с подчиненными, когда те делали серьезные ошибки, но не понимали этого. Но я-то что успела натворить?
— Софи?
Подошла, стараясь не выглядеть виноватой. В конце концов, Мартин давно не мой учитель и тем более не начальник. В руках мага появился кинжал с серебряным лезвием. Ритуальный? Знаки на рукояти были слишком мелкими, чтобы разобрать их.
— Это артефакт? Хочешь, чтобы я его проверила?
— Не совсем. Протяни руку и положи ладонь на стол. — Подняв голову, Мартин впился взглядом в мое лицо. — Ну же! Или ты мне совсем не доверяешь?
Ладонь, которую я опустила перед ним, к счастью, не дрожала.
— Не ту руку. Левую.
Он знал. Не догадывался, а именно знал. И был в ярости. Я медленно выполнила приказ.
— И что дальше?
Лезвие кинжала прошлось по моему рукаву, и перламутровые пуговички весело посыпались на стол и пол. Ткань неторопливо была сдвинута вверх, обнажая запястье и предплечье до локтя. Пальцы так же медленно заскользили по коже, тут же покрывшейся мурашками.
Но гораздо внимательнее я следила не за ними, а за кинжалом в другой руке. Он же не причинит мне боли?
Глава 9
Резко дернув и припечатав мою ладонь к столешнице, менталист прижал лезвие к предплечью. Тыльной стороной. Руку обожгло так, как будто металл был раскален. Я вскрикнула и попыталась вырваться. Бесполезно. Хватка моего мужа была стальной. Но ожога не было. Кожа даже не покраснела, а от клинка причудливо разошлись тонкие нити алого узора, сплетаясь на ладони и запястье, обвивая локоть…
Мартин так неожиданно выпустил руку, что я отшатнулась и чуть не упала.
— Как ты смеешь?! — хрипло спросила, потирая ноющее запястье. Голос дрожал от обиды. — Может, еще и ударишь?
— Не провоцируй меня, София, — жестко ответил Мартин. — Потому что я сейчас в такой ярости, что боюсь сделать то, о чем буду потом жалеть. И долго ты собиралась скрывать от меня свой безумный эксперимент?
— Кто тебе сказал? — решила проигнорировать его вопрос. Да будь моя воля, менталист бы и вовсе не узнал об алых чарах. Его реакция была столь предсказуемой. И столь несвоевременной… — Петер? Нет, он бы не сделал это. Так значит, Марта?
