— С тобой поедет моя тетя.
Я хлопнула рукой по столу и резко встала.
— Нет. Никакой тетушки и никакой поездки.
Не стоило так вскакивать. В пояснице закололо. Я схватилась за спинку стула и тихо охнула. Мартин тут же оказался рядом. Не слишком вежливо отодвинув супруга, поковыляла в спальню, придерживая себя за поясницу. Да что это такое! Всего-то середина второго триместра, а я уже разваливаюсь на части. И где все прелести ожидания ребенка и внутреннее умиротворение, которое мне обещали? Единственное счастье, что тошнить перестало.
— Тебе не нужно ехать прямо сейчас. Просто я хочу, чтобы ты подумала над этим вариантом.
— Мартин, я отлично могу дышать свежим воздухом в городском парке.
— Чтобы стать отличной мишенью для любого заговорщика? — скривился менталист. — София, в столице складывается не очень хорошая ситуация. Ты можешь пострадать.
Я вспомнила о взрыве в опере и поежилась. Виновными назначили «белых ястребов», которых почти полностью уничтожили летом. Как оказалась, не полностью. Потом была еще одна попытка провести теракт, уже во дворце, но в этот раз преступников поймали на этапе подготовки. Да и Рихтер прислал в Брейг «подарочки», поймав нескольких «ястребов», пытавшихся сбежать из Грейдора, и разворошив их гнезда. В отдыхе маг департамента полиции знал толк.
— Все же улеглось?..
— Временно. Софи, я не могу открыть тебе все детали, но если ты будешь как можно дальше от этого, мне будет спокойнее. Обещай подумать, прошу.
Я честно старалась примерить на себя деревенский образ жизни. Но какие бы пасторальные картинки ни рисовало мое воображение, на всех них я была одна. Без Мартина. Даже если я уеду позже, мы все равно разлучимся с ним на несколько месяцев. Да и потом — вдруг он решит, что ребенка тоже лучше растить и воспитывать подальше от бурной столичной жизни?
Если бы я не была уверена в любви мужа, которую тот никогда не стыдился демонстрировать, решила бы, что он ко мне охладел. Мужья, которые отсылали жен прочь, чтобы те не мешали наслаждаться свободой, нередкое явление среди столичной знати.
Я понимала, что Мартином двигали совсем другие мотивы, и все же не могла смириться с расставанием. Не могла и не хотела, пытаясь найти для супруга тысячу доводов против отъезда. Убеждала, просила, обижалась. Обещала, что буду безвылазно сидеть дома, искренне в это веря.
Все, что мне удалось добиться, — это два месяца отсрочки. И призрачную надежду, что к моменту родов муж сможет вырваться из Брейга и приехать.
— Почему ты так боишься? — спрашивал Мартин, пытаясь поймать мой взгляд в полутьме спальни. Не получив ответа, продолжил: — Это временно, и смена обстановки пойдет тебе на пользу.
— Я только привыкла к жизни с тобой, а теперь хочешь, чтобы я снова училась жить без тебя? — Обида прорывалась против моей воли.
— Не хочу. Но я обязан думать не только о своих эгоистичных желаниях.
В его словах мне послышался скрытый упрек в мою сторону. Неужели я так и выглядела в его глазах — бездумной эгоисткой? Потянулась к мужу, коснулась губами ключиц, шеи, зарылась пальцами в жесткие волосы, склоняя его голову к себе, и прошептала:
— Пусть будет по-твоему. Ты победил.
— Это не та победа, которая меня радует. Мы еще не расстались, а я уже скучаю. И я не смогу увидеть, как ты меняешься.
— Вот уж о чем я не буду переживать, — проворчала.
Ладонь мужа легла на мой живот.
— А ты знаешь, я уже его чувствую. Ребенка.
Я замерла.
— Правда?
— Да. Он реагирует на твой голос. И мой, — с радостным изумлением сказал Мартин. И задумчиво добавил: — Твой ему нравится больше.
Впервые я завидовала дару мужа. Но ладонь убирать не стала, положила сверху свою. Два месяца… Столько у нас оставалось до расставания.
Но даже их у меня отняли.
Император умер в своей постели в ночь с субботы на воскресенье. Скончался, не приходя в сознание после трех дней беспамятства. Я узнала об этом утром, из газет. Мартин к тому времени был уже во дворце.
Увидела я его только вечером следующего дня. Он выглядел обеспокоенным и полностью погруженным в свои мысли.
— Это не было неожиданностью, и все же… Не вовремя, как не вовремя! Нам придется скорректировать планы. Ты уедешь в эту среду. В Торнем.
Торнем — средних размеров промышленный город на севере, откуда была родом Марта. Она вернулась домой несколько недель назад, после окончания зимней сессии.
— Ты хочешь, чтобы я жила с Мартой?
— Не совсем. Но мне легче обеспечить безопасность, если вы будете в одном городе.
— А как же родовое поместье?
— О нем слишком многие знают. Я не хочу так рисковать. К тому же ты приедешь в Торнем под новым именем. Документы уже готовы.
— Ты успел сделать их за день? Нет, вижу, ты давно готовился к подобному.
Документы были выписаны на фрау Софию Михельс.
— Судя по всему, у меня и новый муж будет? — уточнила, разглядывая печати на подорожных. — Или Михельс — это ты?
— Михельса не существует. В Торнеме живет один маг, которому я могу доверять. Ты станешь его племянницей, приехавшей в город, чтобы не остаться одной, без поддержки, пока твой муж в командировке.
— Мне повезло, что ты не сделал меня вдовой, — попыталась пошутить я.
Отправиться в Торнем. Уже послезавтра. Это казалось таким неожиданным, что я никак не могла поверить, что Мартин говорит серьезно.
Глава 20
Снежная метель окрасила весь мир в белый. Я смотрела в заляпанное липким мокрым снегом окошко автомобиля, готовясь впустить холод внутрь.
Но разве можно быть к этому готовой?
— Софи, посмотри на меня, — попросил Мартин. — Хотя бы сейчас.
— Не хочу.
Голос был хриплым и надтреснутым, будто я плакала всю ночь. Но это не так, слез не было. Горло сжимало от обиды и разочарования. Давно я не чувствовала себя такой беспомощной.
Мартин захотел, чтобы я уехала. Можно было понять и принять это. Сложно было примириться с тем, что он за моей спиной давно к этому готовился. Шел ли он на компромиссы? Да. В мелочах. Во всем остальном выбора не было. Я даже дяде и Кати не могла сказать, куда еду.
Единственная маленькая победа — мне удалось избавиться от опеки тетушки Адель. Я пригрозила мужу, что сойду на первой же станции и уеду к дяде, если он вынудит меня путешествовать с менталисткой. Муж легко согласился, что было несколько подозрительно. Будто специально отвлекал внимание от действительно важных вопросов.
— Мы сможем писать друг другу, — пообещал менталист.
