26
На следующую ночь меня снова посетили дочери Калатина. Они получали удовольствие медленно, наслаждаясь каждым движением. Я лежал, не в силах пошевелиться, в то время как они оплетали меня холодными конечностями, прижимались к моей коже сухими губами, гладили мои волосы острыми ногтями.
Мне показалось, что прошло несколько столетий, прежде чем они удовлетворились. Они уселись возле меня на постели. И тут подул ветер, как в жаркий день где-нибудь среди голых скал. Сквозь дымку тумана я увидел Мейв и Эйлилла в их спальне. Королева лежала в постели обнаженной, а Эйлилл стоял у низкого столика, держа графин с вином. Я видел их и слышал их голоса, читал их мысли. Дочери Калатина, глядя на то, как я наблюдаю и прислушиваюсь, довольно улыбались.
— Мы вс-с-сегда выполняем с-с-свои обещания.
Очевидно, любовная игра Мейв и Эйлилла только что закончилась, и пот еще не высох на лице короля. Белое лицо королевы и ее светлые волосы образовали светящееся пятно в центре постели, как будто от них отражался свет факелов, горевших в комнате.
Мейв улыбалась. Эйлилл знал, что скоро это сияние исчезнет, и что каждую улыбку этой женщины следует прочитать, чтобы понять скрытый в ней смысл, но в данный момент он позволил себе расслабиться. Она всегда оставалась королевой Мейв, но в такие моменты он старался забыть об этом. Эйлилл присел на кровать, налил чашу вина и опрокинул ее одним махом. Подобно многим мужчинам, не знавшим меры в хмельных напитках, выпивая, он искренне верил, что всегда сможет контролировать этот процесс и даже станет более устойчивым к спиртным напиткам путем тренировки, как, скажем, солдат-новобранец учится выдерживать долгие походы. Уже много раз ему приходилось убеждаться в ошибочности своих представлений, но он был уверен, что причина неудачи состоит лишь в его недостаточном старании.
Мейв грациозно, как пантера, потянулась на своем ложе.
— Ты был очень хорош, — заметила она.
Эйлилл улыбнулся в ответ.
— Я обязан оставаться на высоте, — ответил он. — Слишком многие только и ждут, чтобы занять при случае мое место.
— Верно, — согласилась она, натягивая волчью шкуру до подбородка. Это сразу же состарило ее лет на пятнадцать. — Но ты на нем хорошо держишься. — Она игриво посмотрела на короля. — Идеальный самец.
Эйлилл ухмыльнулся. Он налил себе большую порцию вина в качестве награды за труды.
— Самец? Я что — один из твоих жеребцов?
Она окинула его пронизывающим взглядом, но тут же расслабилась.
— Вовсе нет, — возразила она. — Нет, я просто хотела сказать, что в постели ты силен как бык. К тому же ты и выглядишь недурно. О нет… ладно, ты красив, безусловно, красив и высок ростом, правда, иногда несколько надоедлив, но обычно очень хорош в компании, не слишком часто путаешь мои планы. Кроме того, ты почти так же богат, как и я, ты прекрасный воин, это даже я должна признать…
— Как мило с твоей стороны…
— …нет, ты не очень любезен и, если снова посмеешь ткнуть меня пальцем в ребра, я заставлю тебя горько пожалеть о подобной дерзости. — Она снова улыбнулась, потому что он перестал ее толкать. — Да, я в который раз убеждаюсь, что не ошиблась в своем выборе.
Эйлилл был изумлен несвойственными Мейв восхвалениями, и лишь этим обстоятельством можно было объяснить, почему он в дальнейшем позволил себе недостаточно осмотрительное поведение. В принципе, он понимал Мейв интуитивно и полагал, что выбрал ее сам. К несчастью, сейчас он был далеко от своей вотчины. Эйлилл сделал большой глоток вина, и это было ошибкой. Он не согласился с ней, и это стало второй ошибкой. Должно быть, он просто позабыл, с кем имеет дело. Толкать жену в ребра, подшучивая над ней, — это одно, но спорить с ней о том, что затрагивало ее гордость, — это было нечто совсем другое.
— Это вовсе не твоя заслуга, — брякнул он.
Ее глаза сузились, а улыбка сползла с лица.
— Что такое?
Эйлилл усмехнулся, и по его подбородку потекло вино.
— Не ты выбирала меня. Ты только полагала, что дело обстоит именно таким образом, и я позволил тебе думать, что это так. В действительности я тебя выбрал. И ты вовсе не богаче меня.
Взгляд Мейв заледенел. Она села на постели, набросив на себя шаль.
— Ты? Выбрал? Меня? — спросила она, произнося слова по отдельности, будто взвешивая каждое из них.
Он ухмыльнулся и вяло кивнул. «В точности, как деревенский дурачок», — подумала она, набирая в легкие как можно больше воздуха. Мейв заговорила с язвительностью, способной содрать бронзовые заклепки со щита.
— Ну, тогда я, должно быть, ошиблась. Нет, точно. Очевидно! Я наверняка совершила ошибку! Не имеет значения, что я вышла замуж за придурка, который способен думать только своим членом, если вообще способен мыслить, который может быть мужчиной только раз в году! Не имеет значения, что я правлю этой страной, пока он пьянствует и портит воздух в постелях у служанок. Не имеет значения, что я взяла с собой в этот брак богатство, а он — только свою особу и пару полудохлых овец, не способных принести потомство. Не имеет значения, что я делаю всю работу, а ему достаются удовольствия. Все это не имеет значения. Если великий король Эйлилл говорит, что Мейв ошибается, значит, так оно и есть! — Мейв вскинула руки и всем своим видом выразила крайнюю степень изумления. — Где же я была, полагая, что знаю, что к чему? Я обязана была постоянно спрашивать у тебя, что же мне делать, и ты бы наставлял меня на путь истинный. — Она театрально схватилась за голову. — Я — простая женщина, пытающаяся привести в порядок свои путаные мысли, в то время как рядом находился такой великий мудрец. Какой идиоткой я была, раз не уразумела этого раньше!
До Эйлилла дошло, что медовый период после акта любви оказался весьма быстротечным, даже по самым скромным меркам. Учитывая высказывание по поводу служанок, он сообразил, что ситуацию спасать уже поздно, и решил, что лучшая защита — это нападение.
— Я выбрал тебя, и я богаче тебя.
— У меня больше рабов, — ее слова звучали, как удары кнута, а голос был холодным и злым.
— У меня больше владений.
— Не намного больше, причем большая часть их — это мокрые болота, где нельзя даже пройти, на твоих владениях можно лишь с трудом прокормить эти голодающие мешки с костями, которые ты называешь скотом.
Эйлилл почувствовал себя оскорбленным. Стада были его гордостью, и Мейв прекрасно об этом знала. Именно по этой причине она их и поносила.
— Я желаю сравнить свое богатство с твоим в любой день, какой назначишь, — выкрикнул он. — И в особенности я хочу выставить свой скот против лучшего твоего — всего, что ты сможешь собрать!
Он попытался встать, но вино закружило ему голову и заставило пошатнуться, так что он снова вынужден был сесть, причем излишне быстро. Эйлилл надеялся, что Мейв этого не заметит, но она замечала все. Вид мужчины, которого она только что восхваляла, в пьяном виде упрямо спорящего с ней, и, самое главное, того, с кем она совсем недавно разделила ложе наслаждения, — все это вместе взятое внезапно привело ее в бешенство. Кто-то — нет, все они, и особенно Эйлилл, должны будут за это заплатить. Она вскочила с кровати, заставив Эйлилла осознать, что пора позаботиться о сохранности собственной шкуры, и решительно направилась к двери, с грохотом распахнув ее и громко вызывая стражу.
