После бегства Дердры и сыновей Осны Конор преследовал их более года. Осознав, что они ускользнули, он разослал своих людей во все уголки Ольстера, предлагая за свежую информацию деньги и свое покровительство. Однако до него доходили только слухи и предположения. Те, кто действительно видели Дердру и сыновей Осны, не пожелали об этом сообщить. Даже самые бедные люди, которых можно было бы простить за желание использовать возможность улучшить свое положение, с радостью оказывали им гостеприимство, ничего не требуя взамен. Красота и доброта Дердры и любовь, освещавшая их отношения с Найзи и, кроме того, сильная привязанность братьев друг к другу, их решимость оставаться вместе, несмотря ни на что, — все это трогало сердца людей. Когда люди Конора спрашивали о беглецах, им обычно отвечали, что не видели их. Если посланцы Конора оказывались слишком настойчивыми, им указывали ложный след или даже устраивали на них засады. В тех редких случаях, когда информация была достоверной, ее почти невозможно было отличить от массы ложных сведений.
Через две зимы Конор прекратил поиски. Сыновьям Осны удалось от него скрыться, по крайней мере, на какое-то время. Дердра покинула Конора, но осталась в его мечтах и мыслях, постоянно отравляя его существование. Однако Конор был королем, достаточно хорошо понимавшим необходимость возвращения к нормальной жизни в Имейн Маче. Тем не менее его посланники продолжали рыскать по стране. Он увеличил вознаграждение и ударился в пьянство, чтобы скрасить томительное ожидание. Вскоре никто из женщин уже не желал находиться рядом с ним, а никто из мужчин — не смел, поскольку первые ощущали в его постели только холод, злобу и отстраненность, а для вторых пребывание в его компании неизбежно заканчивалось в лучшем случае спором.
Еще через два месяца жрец Каффа решил встретиться с королем. Он нашел Конора пьющим за столом, мрачным от невысказанной страсти и мыслей об обидах, нанесенных Найзи. Жрец долго смотрел на короля, но взгляд Конора витал где-то в облаках. Каффа подумал о раздорах при дворе и в провинции, вызванных этой ссорой, и вспомнил, каким Конор был, когда еще находился в ладу с самим собой и своими героями. Жрец понимал, что никто, кроме него, не сможет заставить Конора сделать то, что следовало сделать.
— Хватит! — крикнул жрец, и выхватил из его руки кубок.
Конор в недоумении уставился на него, а затем попытался напасть на жреца, но Каффа обрушил на его голову свой посох, и Конор свалился как подкошенный. Жрец продержал его взаперти три дня и три ночи. Когда он пришел, чтобы выпустить Конора, тот был трезвым и вновь обрел способность мыслить здраво. Он спросил у Каффы, что ему делать.
— Отзови своих ищеек, — потребовал жрец. — Пригласи своего верного друга Осну, которого ты отказываешься видеть уже почти три года. Прими то, что Найзи и Дердра сделали свой выбор и что Дердра скорее будет жить в изгнании нищей, чем согласится быть твоей женой. Залечи раны своего королевства, поскольку это в силах сделать только ты сам.
Конор посмотрел на него.
— Ты знаешь, где они прячутся?
Каффа покачал головой.
— Нет, но если ты объявишь, что простил их, они об этом услышат. Думаю, они примут твою защиту и вернутся домой.
До Конора дошло, что он впервые за последние два года может ясно мыслить, и он решил последовать совету Каффы.
Когда сыновья Осны услышали, что Конор публично заявил о прощении, помирился с их отцом и предложил им свое покровительство, то очень обрадовались. Братья танцевали от счастья на песке вокруг маленькой рыбацкой хижины, которая была их домом почти целый год. Найзи с улыбкой повернулся к Дердре и обнаружил, что она сидит в сторонке и по ее щеке катится слеза. Он опустился возле нее на колени и ласково спросил, почему она не веселится вместе с ними.
Дердра посмотрела на него, и взгляд ее был полон любви и сожаления.
— Потому что я не верю в его прощение, — сказала она. — Он испытывает к нам неприязнь, поскольку то, что у него забрали, никогда нельзя будет вернуть. Ради чего же он так легко простил нас? Я никогда не буду чувствовать себя в безопасности под его защитой. Более того, меня страшит это покровительство.
Все трое братьев пытались уговорить Дердру, но та оставалась непреклонной. Она не поедет к Конору и не позволит сделать это Найзи. Такой ожесточенной Найзи никогда ее не видел и начал уже склоняться к ее мнению, как вдруг у Ардана возникла идея.
— Я знаю, что делать, — заявил он. — Мы попросим Фергуса взять нас под свою защиту и проводить домой. Он — человек слова, и если он согласится нас сопровождать, то нам нечего страшиться.
Братья дружно согласились, что это хороший план. Дердра спорила с ними, но мужчины решили, что если за ними приедет Фергус вместе с их другом Дабтахом и сыном Конора Кормаком, которые вместе с братьями состояли в Отряде Юнцов, то она едва ли будет продолжать настаивать на своем. Наконец Дердра встала и от безысходности развела руками, понимая, что она не сможет остановить их. Она обняла их, одного за другим, будто прощаясь перед далеким и опасным путешествием.
— Мы уедем отсюда, — сказала она, — хотя я и не доверяю королю. Но вы настроены ехать, и поэтому лучше я буду подвергаться опасности вместе с вами, чем останусь в безопасности, но без вас. К тому же если те хорошие люди, о которых вы упомянули, готовы прибыть сюда и защитить нас, возможно, все и закончится хорошо.
Она пыталась улыбаться, слушая, как они весело говорят о перспективе возвращения, а Найзи старался ее всячески успокоить, но ее глаза оставались печальными.
Ардан прибыл в Имейн Мачу один и сообщил Конору, что он с братьями и Дердрой готов вернуться и принять его покровительство. Конор обнял Ардана, всячески выражая ему свою признательность и восхваляя мужество сыновей Осны. Он говорил о своем глубоком уважении к ним, но ничего не сказал о Дердре. На следующий день Конор вызвал к себе Фергуса, Дабтаха, своего сына Кормака и еще нескольких воинов, о которых упоминал Ардан, и попросил их сопровождать Ардана туда, где их будут ждать Найзи, Дердра и Эйнли. Эскорт, возглавляемый Фергусом, отправился в путь на следующий день. Вслед раздавались громкие радостные возгласы по поводу воцарения мира среди жителей Ольстера и возвращения могучих воинов из клана Осны.
Когда отряд достиг условленного места встречи, братья Ардана горячо приветствовали прибывших. Фергус сообщил сыновьям Осны, что они теперь под его защитой, и убедил их в добрых намерениях короля. Вечером, во время пира у костра, в темноте и суматохе веселья никто не заметил, что Калум МакФотна тайком исчез. Он погнал своего коня в ночной тьме галопом, чтобы доложить Конору об увиденном.
— Ну? — спросил Конор. Его голос был тихим, но нетерпеливым, и все его тело подалось вперед, согнувшись крюком. — Мне сообщали, что она растолстела, поскольку носит ребенка, и что ее лицо стало некрасивым и покрылось морщинами от работы под ветром и дождем. Утверждали, что ее кожа и волосы огрубели, руки стали красными, а глаза потускнели от тяжелой жизни. Так ли это? Я хотел бы этому верить, но подозреваю, что все это было сказано для того, чтобы облегчить мне боль потери. Ты ее видел? Только не лги мне.
