— Улинн? — окликнул я ее.
Наступила пауза, а затем темная фигура наклонилась над зубчатым парапетом. Ее рыжие волосы спускались по плечам и цеплялись за колчан со стрелами, висевший на спине. Солнце поднялось выше, и я смог увидеть ее лицо. Также я заметил в ее руках стрелу, нацеленную прямо мне в сердце.
— Что здесь происходит?
Улинн сплюнула в сторону — в точности так, как это делал Коналл. При мысли, что они теперь вместе, я ощутил душевную боль.
— Великие воины Ольстера валяются в постели, как женщины, мучающиеся от родовых схваток, поэтому женщины Ольстера должны выполнять мужскую работу и защищать Ольстер от врагов. Именно этим я сейчас и занимаюсь.
— Мы не враги Ольстера! — негодующе воскликнул Оуэн.
Я увидел, что Улинн снова собирается сплюнуть.
— Но вы были у Мейв.
— По распоряжению Конора! Спроси у него, если ты нам не веришь. К тому же разве ты не покинула лагерь Конора?
Она пожала плечами.
— Я так и сделала. Но сейчас это лагерь Ольстера и случилось так, что и Конор оказался в нем. Как только мы отправим Мейв обратно, я уйду отсюда.
Я снова почувствовал боль в груди.
— Рад тебя видеть. Мы можем войти?
Тетива ослабла.
— Да.
Должно быть, мое лицо выражало надежду, поскольку Улинн нахмурилась.
— Учти, что ничего не изменилось.
Возникла пауза, затем прозвучала команда, и засовы были отодвинуты. Вскоре одна половина гигантских деревянных ворот открылась. Я огляделся и увидел, что внутренний двор, обычно шумный, полный животных и людей, спешащих по своим делам, был почти пуст. В дальнем его конце несколько женщин упражнялись в стрельбе из лука, а остальные неподалеку от нас тренировались биться на мечах. Ими руководил какой-то старик. Заклятие Мачи, очевидно, сильнее всего подействовало на тех, кто мог бы оказаться наиболее полезным для защиты Ольстера. Видимо, старик тоже страдал немощью, поскольку во время движения глаза его прищуривались, а губы сжимались. Кроме него; нигде не видно было ни одного взрослого мужчины.
Улинн с мрачным выражением лица спустилась к нам по ступеням.
— В замке не осталось ни одного мужчины, способного держать оружие, — сообщила она. — Вы — первые мужчины в стоячем положении, которых я увидела за всю неделю.
Видимо, я улыбнулся при мысли о том, что являюсь в округе единственным мужчиной в стоячем положении, поскольку она тут же резким тоном добавила:
— Не рассчитывайте, что мы рады вас здесь видеть. — Она посмотрела на нас с сомнением. — Колесничий и бард. Если не найдется гораздо больше таких же, как вы, а, желательно, и гораздо лучших, то с нами скоро будет покончено.
Я понимал, что сейчас не время для споров с ней.
— А где король?
Впервые за все это время она заговорила радостным тоном.
— В своих покоях. У него боли сильнее, чем у всех прочих. Каффа говорит, что на этот раз все будет хуже и тянуться будет дольше, чем раньше.
Вместе с Оуэном мы направились в комнаты короля, сопровождаемые Улинн. В каждом коридоре до нас доносились крики боли мужчин. Мимо нас прошла угрюмая женщина с кувшином.
— Теперь они с большим состраданием будут относиться к родовым мукам женщин, — весело ухмыляясь, заявила Улинн.
Мы с Оуэном молча сглотнули и продолжили свой путь.
Дверь в комнату Конора была открыта, так что я мог видеть его кровать. На ней, как пойманная гадюка, корчился от боли голый король. Две женщины пытались накрыть его медвежьей шкурой, но он сбрасывал ее, снова и снова.
— Король примет вас прямо сейчас, — прошептала Улинн и, прежде чем удалиться, посмотрела на него со смешанным выражением гнева и удовлетворения на лице.
Когда мы приблизились, боль, видимо, несколько ослабла и Конор в изнеможении вытянулся на постели. Из его горла вырывалось хриплое дыхание. Весь он был покрыт потом и издавал такой запах, будто не мылся целую неделю. Его глаза приоткрылись, и он, нетерпеливо шевеля пальцами, сделал мне знак приблизиться.
— Так, значит, это правда. Мейв идет на нас?
Я молча кивнул. Его потемневшее лицо исказила гримаса страдания.
— Тогда мы все умрем, — сказал он.
Его тело снова выгнулось, как в агонии. Я попытался ему помочь, хотя в данном случае ничего не мог сделать. Можно было подумать, что боль будет мучить его вечно, но в тот момент, когда его тело, казалось, было уже не в состоянии ее терпеть, Конор снова упал на кровать с криком изнеможения. Я решил уточнить ситуацию.
— Армия Коннота находится на марше, но Мейв пожертвовала скоростью передвижения, чтобы увеличить численность войска. Они будут у Прохода через три дня или, возможно, несколько раньше.
Он схватил меня за рубашку и притянул к себе так, что я ощутил идущий от него кислый запах и увидел отчаяние в его глазах.
— Каффа говорит, что боли пройдут через двадцать дней. Можно ли как-то их задержать?
Я только пожал плечами, не зная ответа.
— С ними идет Фергус, но его намерения двойственны. Может быть, ему удастся немного замедлить их движение, — сказал я. — К тому же многочисленность их сил заставляет войска двигаться неспешно. Скоро здесь будет Кухулин и…
— Кухулин? Но что может сделать один человек?
— То, что сможет, — произнес тихий голос.
Я повернулся и увидел в дверном проеме Кухулина. Никто из нас не заметил, как он вошел. Позади него я уловил движение и понял, что он в целях безопасности привез в Имейн Мачу Эмер. Сердце так громко содрогнулось в моей груди, что остальные, должно быть, смогли услышать этот звук.
— Пойдем, — сказал мне Кухулин. — Мы должны спешить.
Я повернулся к королю, но его в этот момент охватил очередной приступ, тем более что говорить больше было не о чем. Я последовал за Кухулином, не обращая внимания на то, идет ли за нами Оуэн. Оглядевшись, я обнаружил, что Эмер исчезла. Сейчас было неподходящее время для мечтаний о чужой жене, но, тем не менее, я чувствовал досаду из-за того, что она не задержалась, чтобы поприветствовать меня.
— Куда мы направляемся? — спросил я.
— В Ирард Куилен, — мрачно сообщил Кухулин. — Воины Коннота должны идти через Проход. Если мы встретим их там, то у нас будет шанс. Если же они минуют Проход до нашего появления, то обрушатся на Ольстер как вино, льющееся из чаши, и их уже ничто не остановит.
Я не стал спрашивать, каким образом мы сможем их остановить. Моим ценным качеством всегда было то, что я никогда не беспокоился о будущем, когда возникала какая-то проблема. Всему свое время. Кроме того, я вообще не хотел об этом слишком много думать. Тем не менее я был абсолютно уверен, что у Ирард Куилен нас поджидает смерть.
