В большинстве случаев телосложение певца позволяет нам догадаться о его вокальном диапазоне. Анатомия гортани, ее структура, размеры часто связаны с телосложением. У теноров, для которых характерно плотное телосложение, обычно развита шея, особенно на уровне мышц, расположенных позади гортани, более округлая гортань и слабовыраженный кадык. Эластичный конус гортани относительно короткий, но с широким основанием. У баритонов и басов-профундо менее развит хрящ щитовидной железы, и их крикотиреоидная мембрана очень прочная и короткая.
Обладатель баса чаще всего отличается стройной или мощной фигурой. Эластичный рупор гортани глубокий, он погружен в длинные и мощные голосовые складки.
Певцы-баритоны часто высокие и худощавые. Для них характерна мускулистая шея, удлиненная гортань заостренной формы с ярко выраженными углами, с выступающим кадыком и широким пространством между перстневидным и щитовидным хрящами. Комплекция представляет собой нечто среднее между комплекцией тенора и баса.
Если к достоинствам этих схематических описаний можно отнести их ясность, то надо признать, что они очень упрощают картину. У певиц морфологические различия между сопрано и альтом с первого взгляда идентифицировать трудно.
Профессионалы голоса, которые не брали уроков вокала или драматического мастерства, не подозревают о той важной роли, которую играют живот и промежность, – в отличие от певцов и актеров, хорошо знающих свой вокальный аппарат. Как известно, дышать надо животом. Ременная мышца, которая в полной мере заслужила свое название, ибо опоясывает наш живот, состоит из многочисленных мышц живота. От работы этой большой мышцы зависит наше дыхание. При надлежащей тренировке этому можно научиться, поэтому профессионалы голоса – спортсмены в полном смысле этого слова.
История Венсана
В ноябре 2015 года меня пригласили на съемку телепередачи, чтобы я высказал экспертное мнение о тех случаях, когда певцы в какой-то момент своей карьеры вдруг «теряли» голос. На передаче, посвященной в основном Шимен Бади – молодой талантливой артистке, мне посчастливилось познакомиться с Венсаном, история которого сильно меня заинтересовала. Он рассказал о ней в своей книге и позволил мне упомянуть о ней здесь. Сейчас Венсану 48 лет. 20 лет назад он был в начале многообещающей карьеры оперного тенора, которая успешно развивалась до того самого дня, когда…
Он постоянно переезжал. Сегодня он пел в Пекине, завтра – в Карлсруэ, где без всякой подготовки срочно выходил на замену базельскому певцу, и так далее. Под давлением своих агентов он жил в каком-то вихре, в постоянной эмоциональной перегрузке. Все это закончилось профессиональным выгоранием. Он потерял голос. А как мы знаем, голос тенора обладает наиболее высокой тесситурой. Тенор берет высокие ноты грудным регистром, что опасно и сродни эквилибристике. Словно в цирке, публика наблюдает, как тенор берет до верхней октавы…
Венсан не думал о карьере певца. То, что он – обладатель тенора, он обнаружил, когда работал в Бурунди. Вернувшись во Францию, он стал брать уроки вокала, и наличие у него дарования подтвердилось. Он сохранил воспоминание о единственном концерте, на который пришел его отец. Это случилось в самом начале его карьеры и стало одним из наиболее важных моментов его жизни, потому что именно с этого времени он начал общаться с отцом, который знал, что дни его сочтены, и понял наконец, какую власть имеет голос его сына и какое благотворное воздействие он оказывает на окружающих. Его отец умер на следующий день после премьеры «Лоэнгрина» Вагнера, в которой Венсан впервые исполнил главную партию. Очевидно, в такой последовательности событий таилось что-то очень важное.
Он настолько почувствовал уверенность в себе, что позабыл об осторожности. Он признается, что чувствовал свою силу, но не слишком хорошо понимал, как ею управлять. Теперь он вспоминает, что ускоренное обучение (девять лет за три года) дало ему слишком непрочную базу и в техническом, и в эмоциональном отношении. В какой-то момент он решил, что достиг вершины, и потерял бдительность, а голос этого не прощает. Однажды он был вынужден сделать перерыв в своей карьере: это был первый тревожный звонок.
В 2003 году он вернулся на сцену в роли Пеллеаса
[40] – эта партия исполняется в промежуточном регистре между тенором и баритоном, с очень низкими до, которые выходили за пределы его диапазона. Он не был готов к этой роли, требующей сильного эмоционального напряжения, и, надсаживаясь, буквально «выдавливал» из себя низкие ноты (вспомним, что у певцов нет микрофонов, и их голос должен перекрывать оркестр, состоящий из ста музыкантов). И то, что должно было случиться, случилось: на этот раз он потерял голос окончательно. Повреждения оказались очень серьезными: горло начало кровоточить, появилось ощущение, что внутри все одеревенело, окаменело навсегда. Разумеется, ему пришлось отказаться от сцены.
Из этой части рассказа Венсана необходимо запомнить то, что его вынудили петь за пределами его природного диапазона. Форсирование при исполнении низких нот ведет к разрывам. Это все равно что заставить марафонца пробежать стометровку. Если голос принуждать, то неизбежен разрыв – то, что я называю внутренней травмой голоса. Кроме физиологического аспекта, есть также эмоциональная сторона, связанная с ролью, и, если исполнитель и роль не подходят друг другу, как в истории Венсана, это прямой путь к катастрофе.
Венсан полностью отказался от пения на месяц, и голос вернулся к нему довольно быстро. Причина была всего лишь в маленьком узелке на связке, но в душе у него что-то надломилось. В 2004 году в возрасте 38 лет он смирился с мыслью, что как профессионал он больше не существует. К этому времени чего он только не пробовал: консультировался у известного ларинголога, лечился в клинике голоса в Париже, вел переговоры с агентом в Нью-Йорке, надеясь вновь начать карьеру в Соединенных Штатах, – тщетно. В результате он растратил все, что осталось ему от родителей. Он оказался без денег в крохотной квартирке-студии в парижском пригороде. Впереди маячила перспектива спать под мостами. И когда он достиг дна, то вдруг услышал внутренний голос – высокий детский голос, голос маленького Венсана. Как он рассказывает, он начал слушать свою внутреннюю тишину. Этот тихий голос напомнил ему его мечты: Канаду, индейцев-аборигенов, лес с волками… Он снова начал свободно дышать. Все это вызывало в нем какой-то отклик, в душе зажегся огонек. И он вложил последнее, что у него оставалось, в эту спасительную поездку в Канаду.
Там он заново научился жить: просто наслаждаться природой, притрагиваться к деревьям, жить каждой минутой, радоваться тому, что просто живет, ничего другого не желая. Он почувствовал, что голос вернулся к нему, и он, быть может, делает ошибку, желая возврата к прежней жизни. Но вернуться к прошлому было уже невозможно, в мире вокала стареют довольно рано. К тому же он хотел создать нечто другое, в чем нашли бы отклик две его страсти – пение и природа. Так у него возникла идея лирических лесных прогулок, которая предлагает каждому обрести заново пять органов чувств методом погружения в пение и звуковые вибрации посреди леса.
