И тень проявилась в виде двух мужчин, нагрянувших рано утром на своей странной машине. Он сразу понял, что пришельцы несли с собой смерть; не только из-за рисунков, украшавших голову того, что покрепче, и не из-за слов, которые они произносили, их наивных и ребяческих верований. Нет, просто потому, что они были подобны тем солдатам, слишком хорошо ему знакомым, ставшим убийцами и насильниками. Тем, кого мир в огне и крови толкнул в исступление смерти, потерявшим надежду и жившим отныне лишь разрушением. Мир, в котором жила Роксанна, был таким же: он превращал людей в чудовищ. Или, может быть, попросту раскрывал истинную природу их человеческой сущности.
Когда высокий мужчина с разрисованным черепом завел свою проповедь о Смерти и двух ее братьях, «он» заставил себя покинуть Роксанну, отделил свои мысли от ее, чтобы сосредоточиться на необходимости вмешаться и тем или иным образом помочь ей. Он чувствовал в себе новую силу и поначалу с уверенностью попытался внушить свою волю предметам. Его дух силился переместить огнестрельное оружие, которое лысый направил на Роксанну. Но тщетно. Он переключил свою энергию на другие вещи: пистолет Роксанны, лежавший на буфете, нож для мяса у раковины, ржавый меч на стене в гостиной, любой предмет обстановки, способный нейтрализовать незваных гостей. Ничего не происходило. Он был неспособен повелевать материи.
После того как Фреди увел Стеллу, что-то сломалось в Роксанне. Она отдала бы свою жизнь. За жизнь Стеллы. Теперь она знает. Она чувствует, как поднимается в ней мощный толчок из глубины, поток эмоций, сжимающий нутро, смятение каждой жилки ее существа, это потрясение основ, которого, казалось ей, она никогда не испытает. Она рванулась, чтобы освободиться от хватки Бритого, но тот удержал ее железной рукой и порезал левую щеку. Кровь затекает в рот. Но она не чувствует никакой боли.
Минуты текут слишком медленно. Роксанна знает, что, если она шевельнется, Бритый убьет ее, и Стелла останется одна. Надо держаться, не пытаться ничего сделать, ничего не выказывать, ибо малейшая перемена позы, неуловимое движение черт Роксанны привлекают внимание молодчика. Он наблюдает за ней с садизмом. В его мозгу проносятся образы страдания и смерти, жестокие картины, которые он передает ей, мешая сосредоточиться на возможности прийти на помощь Стелле. Возможности минимальны, Роксанна это знает. Незнакомый доселе порыв материнской любви не настолько замутил ей ум, чтобы лишить способности мыслить здраво.
Снаружи раздался выстрел. Бритый заставляет Роксанну встать и толкает ее перед собой. Они выходят, пересекают залитый солнцем двор и входят в сарай, монументальная двустворчатая дверь которого распахнута настежь. Роксанна сначала видит Фреди в ярком свете, спокойно прислонившегося к ближайшей к входу опоре. Глаза ее привыкают к полумраку, шарят вокруг, и она замечает Стеллу чуть поодаль, привязанную к балке; руки девочки раскинуты, она без сознания. Роксанна не уверена в реальности происходящего на ее глазах. Она смотрит на распятую дочь несколько долгих секунд под насмешливым взглядом Фреди, чувствуя кольт Бритого, по-прежнему упирающийся в спину. Из оцепенения ее выводит голос.
– Роксанна…
Она не видит, откуда доносится этот голос. Но она узнает его, это Джеки. Она шарит глазами и видит его, лежащего на сене, живот его в крови. В глубине сарая, за Джеки и Стеллой, стоит силуэт. Он шагает вперед и выходит на свет. Это мужчина, молодой, красивый и очень высокий. Ему лет двадцать пять, не больше. На его правильном лице вытатуирована половина черепа, на одной стороне. Роксанна почувствовала, как вздрогнул Бритый за ее спиной; он произнес какое-то слово, которого она не поняла, хриплым шепотом, удивленно и взволнованно.
– Ладно, Пьеро, не смотри на меня, как баран на новые ворота… Я же сказал вам, что я вас найду, верно?
Молодой человек заговорил металлическим и гнусавым голосом, каким-то синтетическим. Он устремил на Бритого взгляд холодных светлых глаз, который, похоже, оказывает на него убийственное действие: Роксанне кажется, что он расплавился, и его жир и мускулы растекаются по земляному полу. На долю секунды ей видится, как татуированная кожа расползается густой лужицей, и лицо старухи расплывается в безмолвной ухмылке, вытягиваясь до бесконечности. Молодой человек тоже ухмыляется с презрением, глядя на Бритого, потом его жестокие глаза обращаются к Фреди и тотчас меняют выражение; эти двое обмениваются самозабвенным, почти влюбленным взглядом.
– По дороге я встретил мсье, – продолжает молодой человек, показывая на Джеки. – Мсье… Как бишь?
– Джеки, – отвечает тот со всхлипом.
– Мсье Джеки шел в гости с длинноствольным карабином.
Бритый что-то буркнул, чего Смазливый не понял.
– Почетче, Пьеро. По-чет-че, иначе мы с Фреди не поймем. Попробуй еще раз.
– Что будем с ним делать?
Фреди с молодым человеком понимающе переглядываются, улыбаясь друг другу.
– Привяжем его. Потом посмотрим. То есть Фреди посмотрит. Иди сюда, мой Фреди.
Фреди подходит, и Смазливый, обхватив его одной рукой за шею, целует взасос. Бритый дрожит; он чуть отстранился, и Роксанна видит его лицо, обуреваемое такими противоречивыми чувствами, что, кажется, беднягу вот-вот разорвет. Фреди и Смазливый раздевают Джеки, бесцеремонно поднимают его и, прислонив к балке в углу сарая, привязывают раскинутые руки к поперечине веревками. Роксанна узнает снасти дяди Альбера, валявшиеся в пристройке, примыкающей к сараю, с незапамятных времен. Джеки использовал их для строительства шалашей, когда они были детьми. Она вспоминает один такой шалаш, на ветвях дерева, как у швейцарских Робинзонов
[30]; натянутую улыбку Джеки, когда она подпрыгивала, испытывая прочность пола…
Джеки не узнать. Он похудел, узловатые мускулы и ребра выпирают под бледной кожей, оброс бородой, а волосы ниспадают почти до плеч. Он похож на Христа из той немецкой деревни, такое яркое воспоминание, которое передал ей «он», когда она возвращалась домой верхом, только вчера. С тех пор, кажется, прошли месяцы. Она больше не чувствует его рядом, с тех пор как пришли эти люди. Возможно ли, что он ее покинул? Возможно ли, что внезапное вторжение разнузданной человечности прогнало его, как во времена мигрантов, когда Роксанна находила его только затемно, во вновь воцарившемся покое?
Бритый испускает тяжелый вздох, зловонное дыхание касается ноздрей Роксанны. Одно, кажется, ясно: изнасилования на повестке дня нет. От этой банды педиков его ждать не приходится. Разве что они «двустволки», но непохоже. Уже утешение: надо уметь довольствоваться малым и сохранять оптимизм. Роксанна невольно смотрит на вещи с иронией, извечной ее спутницей. Ее дочь здесь, перед ней, висит на балке, однако мозг Роксанны не утратил старых привычек. Эти старые привычки частенько помогали ей в переделках. Но, кажется, говорят о ней…
– Веди ее сюда, – командует Смазливый Бритому.
