В нашу задачу не входит изложение в деталях действий дипломатии, которая передачей народов и территорий от одного правителя к другому старалась достигнуть политического равновесия мирным путем, а потому мы укажем здесь только главные черты политики каждой нации. Испанский кабинет и народ возражали против всякого решения, которое расчленило бы империю. Англичане и голландцы возражали против всякого посягательства Франции на испанские Нидерланды и против французской монополии на торговлю с испанской Америкой, – в обоих случаях из боязни, что это повело бы к утверждению Бурбонов на испанском троне. В случае раздела империи Людовик XIV хотел получить Неаполь и Сицилию для одного из своих сыновей; это доставило бы Франции сильное положение в Средиземном море, но оно находилось бы в зависимости от морских держав, что и побуждало Вильгельма III не противоречить этому требованию. Император Австрии настойчиво возражал против лишения его фамилии этих средиземноморских позиций и отказывался входить в какие бы то ни было переговоры о разделе. Прежде чем состоялось какое-либо соглашение, Карл II умер; но перед смертью он был вынужден подписать завещание, передававшее все его владения младшему внуку Людовика XIV – Филиппу Анжуйскому, вступившему на испанский престол под именем Филиппа V.
Соединение двух королевств под властью одной фамилии обещало важные выгоды Франции, освобождавшейся теперь от старого врага в тылу, так долго мешавшего ее усилиям раздвинуть свои границы на восток. Другие государства сразу уяснили себе положение дел, и ничто не могло уже предотвратить войну, кроме отступления французского короля. Государственные деятели Англии и Голландии – двух держав, на средства которых должна была вестись война, предлагали, чтобы итальянские государства были отданы сыну австрийского императора, а Бельгия – оккупирована ими самими и чтобы новый король Испании не давал Франции в Индии торговых преимуществ перед другими нациями. Людовик, однако, не уступил; напротив, благодаря потворству испанских губернаторов он занял нидерландские города, в которых, по договору с Испанией, стояли голландские войска. Вскоре после того, в феврале 1701 г., собрался английский парламент, который высказался против любого договора, который обещал бы Франции господство на Средиземном море. Голландия начала вооружаться, а император Австрии двинул свои войска в северную Италию, где началась кампания, принявшая весьма невыгодный для Людовика оборот.
В сентябре того же 1701 г. обе морские державы и император Австрии подписали секретный договор. Согласно этому договору, союзники должны были завоевать испанские Нидерланды, чтобы поставить барьер между Францией и Соединенными Провинциями; завоевать Милан – в обеспечение целостности других провинций императора; завоевать Неаполь и Сицилию – с той же целью, а также для обеспечения безопасности судоходства и торговли подданных его британского величества и Соединенных Провинций. Морские державы имели по договору право завоевать для обеспечения безопасности и торговли страны и города испанских Индий, и все, что они будут в состоянии захватить там, должно было, согласно договору, остаться у них и поступить в их владение. После начала войны ни один из союзников не должен был заключать договор с противником без согласия других и без обеспечения следующих условий: во-первых, запрещение королевствам Франции и Испании когда-либо соединяться под скипетром одного и того же короля; во-вторых, недопущение господства самой Франции над испанскими Индиями или даже отправления туда ее судов для прямого или косвенного участия в торговле, в-третьих, обеспечение подданным его британского величества и Соединенных Провинций торговых привилегий, которыми они пользовались, во всех испанских владениях при покойном короле.
Как видим, в этих условиях нет и намека на какое-либо намерение помешать восшествию на престол короля из династии Бурбонов, который был призван на трон испанским правительством и сначала был признан Англией и Голландией. Но, с другой стороны, император Австрии не отказывался от австрийских притязаний, которые воплощались в его собственной особе. Голос морских держав был решающий в коалиции; об этом свидетельствуют и условия договора, обеспечивавшие их коммерческие интересы. Но так как для ведения войны на континенте эти державы должны были пользоваться германскими армиями, то им приходилось считаться с требованиями немцев. Как указывает французский историк:
«В действительности это был новый договор о разделе… Вильгельм III, который руководил всем, заботился не о том, чтобы за счет истощения Англии и Голландии вернуть испанскую монархию нетронутой императору; его конечная цель состояла в том, чтобы заставить нового короля, Филиппа V, ограничиться только собственно Испанией и одновременно обеспечить Англии и Голландии использование в торговых целях областей, входивших в испанскую монархию, и важные морские и военные позиции против Франции»
[74].
Но хотя война была неизбежна, страны, приготовившиеся к участию в ней, колебались. Голландия не хотела начинать дело без Англии, к тому же мануфактуристы-купцы ее еще живо помнили ужасные страдания, причиненные им последней войной. Как раз в тот момент, когда чаши весов колебались, умер Яков II. Людовик формально признал сына Якова королем Англии. Тогда палата лордов объявила, что «безопасность не может быть обеспечена, пока узурпатора испанской монархии не заставят образумиться»; и палата общин вотировала снаряжение пятидесяти тысяч солдат и тридцати пяти тысяч матросов, кроме субсидии за немецкие и датские вспомогательные войска.
Вскоре после этого, в марте 1702 г., умер Вильгельм III; но королева Анна продолжала его политику.
Людовик XIV попытался остановить надвигавшуюся бурю образованием нейтральной лиги из некоторых других германских государств; но император привлек на свою сторону курфюрста Бранденбургского, признав его королем Пруссии и создав таким образом северо-германский протестантский королевский дом, вокруг которого, естественно, сгруппировались другие протестантские государства и который в будущем обещал сделаться грозным противником Австрии. Непосредственным результатом было то, что Франция и Испания, дело которых с тех пор стало известным как дело двух корон, вступили в войну безо всяких союзников, кроме Баварии. Эта война была объявлена в мае месяце: Голландией – против королей Франции и Испании; Англией – против Франции и Испании, так как Анна отказалась признать Филиппа V королем даже в объявлении войны, за то, что он признал Якова III королем Англии; наконец, император провозгласил войну в еще более категорической форме, объявив ее королю Франции и герцогу Анжуйскому. Так началась великая война за испанское наследство.
Далеко не легко, имея дело с войной такого масштаба, продолжавшейся более десяти лет, выделить из общего повествования ту часть, которая специально касается нашего предмета, не теряя в то же время из виду отношения этой части к целому. Последнее было бы пагубно для конечной нашей цели, которая сводится к тому, чтобы дать не простую только хронику морских событий, и даже не тактическое или стратегическое обсуждение известных морских проблем, оторванное от их исторических причин и следствий, а оценку влияния морской силы на общий результат войны и на процветание наций. Для большей ясности укажем еще раз, что Вильгельм III не собирался оспаривать притязания Филиппа V на трон, – дело сравнительно безразличное для морских держав, – а ставил себе целью захватить для блага торговли и колониальной империи возможно большее количество американских владений Испании и в то же время навязать новой монархии такие условия, которые, по крайней мере, не допустили бы потери Англией и Голландией торговых привилегий, которыми они пользовались в правление австрийской линии. Такая политика направляла главные усилия морских наций не на испанский полуостров, а на Америку; и союзные флоты могли бы не входить в Гибралтар. Сицилия и Неаполь должны были перейти не к Англии, а к Австрии. Последующие обстоятельства повели к полной перемене в этом общем плане. В 1703 г. коалицией был выставлен новый кандидат – сын императора Германии, под именем Карла III, и полуостров сделался ареной кровавой войны, причем англо-голландские флоты крейсировали вдоль берегов его. В результате этого морские державы не сделали ничего существенного в испанской Америке, но Англия вышла из борьбы, имея в руках Порт-Маон и Гибралтар, и стала с тех пор средиземноморской державой. В то самое время как Карл III был провозглашен королем, начались переговоры морских держав с Португалией, окончившиеся так называемым Метуэнским трактатом, который дал Англии фактическую монополию на торговлю с Португалией и направил золото Бразилии через Лиссабон в Лондон, – выгода столь большая, что она явилась существенным подспорьем как для ведения войны на континенте, так и для содержания флота. В то же время сила последнего так возросла, что урон, наносившийся торговле союзников французскими крейсерами, хотя все еще тяжелый, не мог уже называться невыносимым.
