Распространение христианства
Однако церковь отвернулась от Оригена. Ценя блеск его ума, католическая церковь позаботилась о том, чтобы не осуждать его всецело, но, в сущности, его оставили на задворках.
Если говорить о ситуации в более широком аспекте, в первые пять столетий своего существования и католическая, и православная церкви (они полностью разделились только в’ 1054 году) усиленно работали над тем, чтобы изгнать эзотерическое (или гностическое) мировоззрение. Однако следует заметить, эзотерический подход никогда не был полностью сброшен со счетов. Его всегда можно было отыскать в отдельных изолированных сектах доминирующих церквей, также и монастырская традиция — особенно в православии — предоставляла ему определенное прибежище. Но на протяжении веков эзотерический подход становился все более второстепенным. К двадцатому веку стремление к гносису почти сошло на нет в рамках организованной религии.
Все это побуждает задаться вопросом, как и почему произошла эта трансформация христианства. Многие ученые рассматривают этот вопрос в свете длительной борьбы за власть между соперничающими сектами в первые века христианской истории. Триумф самого христианства обычно видится результатом имперского давления. Как пишет Эдуард Гиббон в своей «Истории упадка и разрушения Римской империи», после обращения Константина «любой импульс в области власти и моды, интересов и резонов теперь срабатывал только на стороне христианства». Более того, эта одержавшая триумф христианская церковь считала себя не подчиненной государству, но стоящей над ним. Гиббон также указывает: «Императора надлежало приветствовать как отца своего народа, но он должен был выказывать свое сыновнее почтение и уважение Отцам Церкви». Эта обретенная светская власть позволяла церкви усиливать свои доктринальные постановления полновесной мощью государства.
Подобные взгляды имеют смысл в свете представления о постоянной борьбе за власть и управление — эта тема является преобладающей на страницах светской истории. Но можно задаться вопросом: может ли духовная история быть полностью объяснена в секулярных терминах? Люди, имеющие религиозную ориентацию, часто отвечали на этот вопрос отрицательно. Теологи правоверной церкви иногда изображали историю церковной доктрины как поступательную серию триумфов Святого Духа над дьяволом и его фаворитами — еретиками. Традиционная история отвергает объяснения такого рода хотя бы уже потому, что они имеют очень слабую привязку к историографическим доводам — документации и свидетельствам. Тем не менее такой подход, будучи использованным с определенной осторожностью, может оказать освежающее воздействие, проясняющее видение, особенно если он будет сравнительно свободен от догматических предрассудков.
Один взгляд такого рода представлен в работах Рене Генона (1886–1951). Хотя Генон мало известен в англоязычном мире, он являлся одним из самых влиятельных эзотерических философов прошлого века; в числе его учеников такие фигуры, как известный исламский ученый С.Х. Наср и Хьюстон Смит, автор книги «Мировые религии». Трудный для понимания и зачастую отталкивающий от себя читателя мыслитель, презиравший современность, Генон тем не менее собрал обширные сведения об эзотерике в мировых религиях.
В эссе Генона, носящем название «Христианство и посвящение», говорится, что на заре своего существования христианство во многих отношениях представляло собой эзотерическое учение, но оно более или менее сознательно освободило себя от этих элементов, с тем чтобы сделаться более популярным. Это не была чисто рыночная уловка. Греко-римская религия находилась в активном состоянии распада, и что-то должно было занять ее место. Если бы христианство не принесло подобную жертву, то западная цивилизация была бы полностью разрушена. Генон пишет:
«Если мы посмотрим на состояние западного мира, то есть совокупности народов, включенных в состав Римской империи, в означенный период, то мы легко увидим, что если бы христианство не «сошло» в экзотерическую область, то этот мир как целое полностью лишился бы всяческой традиции, поскольку традиции, существовавшие до того момента, особенно греко-римская, в свое время естественным образом ставшая доминирующей, пришли в состояние крайнего вырождения, которое указывало на то, что цикл их существования подошел к концу. Это «схождение» — мы снова должны это подчеркнуть — никоим образом не являлось случайностью или отклонением. Напротив, мы должны видеть в нем подлинно «провиденциальный» характер, поскольку оно сохранило Запад в тот период от падения в состояние, сравнимое с тем, в котором он находится сейчас».
В несколько схожей ситуации оказалась в свое время египетская религия, смерть которой была предсказана в герметических текстах. Однако в данном случае греко-римская религия, о вырождении которой часто сокрушались сами язычники, даже не имела достаточного количества живой материи, чтобы трансмутировать в иную форму. Она была просто вытеснена традицией, являвшейся еще молодой и резонирующей. Генон добавляет, что это «схождение», по всей видимости, полностью состоялось к моменту Первого Никейского собора в 325 году.
В своих работах Генон говорит, что любая подлинная духовная традиция имеет два аспекта: «внутренний», или эзотерический, и «внешний», или экзотерический. Большинство религий имеют в своей сердцевине достаточно явственно обозначенное эзотерическое учение. Иудаизм имеет каббалу, ислам — суфизм, Генон даже утверждает, что в Китае даосизм — это, строго говоря, не отличная от конфуцианства религия, но ее «внутренний» аспект. Как бы там ни было, когда мы приближаемся к христианству, мы не находим там никакого очевидного эзотерического центра. Согласно Генону, это обусловлено тем, что на заре своего существования христианство взяло свои «внутренние» обряды и ритуалы, такие как крещение и причастие, и превратило их во внешние религиозные формы.
Это «схождение» во внешнее оставило христианскую традицию с дырой в самом центре. Христианство никогда полностью не утрачивало свои эзотерические привязки: это означало бы его смерть, поскольку эзотерика — это живая сила религии. Но в целом внутренний аспект традиции был отвергнут, предан забвению или затушеван. Монах-бенедиктинец брат Давид Штайндль-Раст сказал в интервью в 1992 году: «Наилучший способ спрятать что-то — это представить его открытым, на поверхности, где никто из ищущих сокрытые вещи не найдет его. Так что скрытое учение находится прямо на виду, но вы должны иметь глаза, чтобы видеть. Что это значит в нашем контексте — иметь глаза, чтобы видеть? Это означает, что вы достигнете цели, вверившись религии». И однако, есть многие, кто, судя по всему, вверился религии, и все же они отходят, продолжая испытывать нужду. Преданность делу, как и вера, могут оказаться недостаточными сами по себе.
Эти соображения проливают свет на вопрос, почему западная цивилизация развивалась именно так, а не иначе. Христианство стало все больше и больше отрицать свое собственное внутреннее содержание, особенно после периода Средневековья, когда оно стало отдавать приоритет разуму перед духовным проникновением. Цивилизация, будучи дочерью христианства, последовала его примеру. Запад — это преимущественно цивилизация внешнего. Наши наука, политика, экономика, философия — все это базируется на внешних точках, на том, что Генон назвал «царством количества». Сводя наши мысли и чувства к электрохимическим реакциям, современные неврология и биохимия облекли в конкретную форму наши самые сокровенные глубины.
