«Все, что вы обещаете [слушателям], — это не воскресение из мертвых, но переход в другое смертное существование, где они будут жить жизнью избранных, какую вы ведете сейчас и за которую вы удостаиваетесь такой славы; если же они окажутся достойны лучшего, то войдут в плоть дынь и огурцов или еще какой-либо прожевываемой еды, так, чтобы они смогли быстро очиститься вашими отрыжками».
В насмешливом высказывании о «дынях и огурцах» содержится указание на те виды пищи, в которых, по представлению манихейцев, содержалось исключительно высокое количество Света.
Сознание и Свет
Вышеприведенная оценка может выставить учение Мани в несколько смешном свете. Современный читатель скорее всего решит, что презрение Августина вполне оправданно. Присмотритесь к пространству, где вы сейчас находитесь. Несложно представить себе, что атмосферу вокруг вас наполняют бесчисленные частицы, или, если хотите, волны света. Они суть то, что позволяет вам видеть. Но какой смысл мог бы быть в их «освобождении» посредством отделения всех их на одну сторону? Даже если бы это было осуществимо неким удивительным образом, данное действо было бы таким же бессмысленным, каким было одно из заданий в мифе о Купидоне и Психее. Рассердившись на Психею за то, что та завоевала любовь ее сына, Венера приказывает ей рассортировать огромную массу перемешанных семян и зерен на раздельные кучи. В этой истории Психее магическим образом помогает армия муравьев, но мы не можем рассчитывать на подобную помощь. И в любом случае для какой цели все это могло служить?
С другой стороны, возможно, было бы разумным не переходить к заключениям, основанным на поверхностных сходствах. В конце концов, проще простого посмеяться над христианской евхаристией примерно таким же образом. Идея поглощения тела и крови человека, который умер две тысячи лет назад, по меньшей мере не менее абсурдна, чем идея манихейцев об очищении через поедание. Фиксация на буквальном значении может не позволить нам увидеть более глубокие истины.
Что же тогда такое этот первичный Свет? Мани утверждал, что он обитает во всем, не только в растениях, но и в минералах, и в земле. Трудно обнаружить здесь разумное зерно, если применять эти рассуждения к физическому свету; каким образом горная порода или ком земли содержат в себе физический свет?
Скорее всего ответом здесь служит тот факт, что на протяжении тысячелетий свет служил метафорой сознания. Сходство тут достаточно очевидное: на разных уровнях они представляют собой то, что позволяет нам видеть. Сознание, или разум, отличается от физического света только тем, что он есть то, что видит, точно так же, как служит тем, благодаря чему мы видим. Сознание не нуждается во внешнем освещении; оно имеет свое собственное. (Здесь может лежать объяснение того, почему тибетский буддизм называет сознание «чистым Светом».) Более того, издавна существует эзотерическое учение о том, что сознание существует во всем сущем, как в одушевленном, так и в, по-видимому, неодушевленном. Свами Вивекананда, индийский мудрец, принесший учение Адвайта-Веданта на Запад в конце девятнадцатого века, изложил это в лекции 1896 года следующим образом:
«Он [Атман, или Самость], Единый, который вибрирует быстрее, чем разум, который развивает большую скорость, чем разум может когда-либо достичь, которого не достигают ни боги, ни мысленное постижение, — Он движущийся, все движется. В Нем все существует. Он движется, но Он также неподвижен. Он близко, и Он далеко. Он внутри всего, Он вовне всего — проникая собою все. Кто видит в каждой форме бытия этого самого Атмана, и кто видит все в этом Атмане, тот не удаляется от этого Атмана. Когда человек видит всю жизнь и целую вселенную в этом Атмане… то для него не существует более возможностей заблуждения. Откуда еще может прийти несчастье к тому, кто видит Тождество во вселенной?»
В другом месте Вивекананда определяет этот принцип как «чистое Сознание». Христос в Евангелии от Фомы говорит близкое этому: «Я — свет, который на всех. Я — все, все вышло из меня, и все вернулось ко мне. Разруби дерево, я — там; подними камень, и ты найдешь меня там» (Фома, 77). Опять же, в буквальном значении это высказывание бессмысленно. Если вы разрубите деревяшку, то вы не найдете там спрятавшегося внутри крошечного Иисуса. По всей видимости, Христос не говорит о самом себе — ни в личностном, ни в богословском значении. Он говорит о том первичном разуме или сознании, оно присутствует в нас, как и во всех вещах, и говорит: «Я есть». Хотя скалы и камни не являются мыслящими сущностями в том смысле, в каком являемся ими мы, эта первичная осведомленность присутствует также и в них.
Если Свет Мани понимать таким образом, то его мысль предстает в совершенно новом виде. Это не физический свет высвобождается в телах избранных, но свет сознания. Становясь частью пробудившегося человеческого тела, сознание, застрявшее в простейших формах жизни или, по-видимому, в неодушевленной материи, может получить освобождение.
И все же данная теория может продолжать казаться фантастической. Основной ее смысл лучше всего опознается с когнитивной точки зрения — речь идет об отражении процесса, происходящего бессчетное число раз в секунду в человеческом мозге, и о нем мы обычно не имеем представления.
Если вы посмотрите на пространство вокруг себя, то увидите целую массу предметов, которые мгновенно распознаете и идентифицируете. Это настолько фундаментальное свойство нашего восприятия, что мы считаем все это само собой разумеющимся. Но в тот момент, когда происходит это распознавание, имеет место весьма тонкий и при этом достаточно сложный процесс. Скажем, перед вами что-то находится. Вы распознаете это что-то как книгу. Самим этим актом восприятия вы вводите в действие два противостоящих друг другу момента. На одном конце присутствует «я», которое видит книгу. На другом конце присутствует книга, которая увидена. Так что тут имеется то, что видит, и то, что увидено, — видящий и видимое. То, что видит, согласно манихейской терминологии, есть «Свет», или пневма — греческое обозначение «духа». То, что увидено, согласно манихейской терминологии, есть «Тьма», или хиле — греческое обозначение «материи». Она не содержит своего собственного Света, или сознания.
В ходе этого процесса видящий, то есть субъект, проходит через утрату своей идентичности. Вы фиксируетесь на объектах, которые вы видите; вы принимаете их за реальное. Свет, то есть ваше сознание, теряется в них, оказывается в них погребенным. Сознание совлекается со своих путей собственным опытом, оно растаскивается в разные стороны, и уже не остается ничего такого надежного, что могло бы послужить опорой, поскольку утерян или забыт единственный надежный базис — своя собственная осведомленность. Сознание окончательно запутывается во Тьме предметов, которые оно воспринимает, испытывая в отношении них страх или, напротив, страстное желание.
Единственным выходом из этого тупика д ля Света сознания может быть лишь освобождение от рабской привязанности к своему собственному опыту. Различные типы медитативной практики, следуя тем или иным путем, предполагают именно эту цель. Данная базовая теория не ограничивается системой Мани; это смысловая подоснова ряда дуалистических философий.
