Явление Христа было частью этого вторжения втихомолку. Знание об этих истинах сохранялось «истинной тайной христианской церковью, подвергавшейся преследованиям, которая работала на протяжении веков в подполье, имея прямые связи с эзотерическими устными традициями, гносисом и методиками, восходящими ко Христу». Дик считал, что он, как и девушка с золотой рыбой, был частью этой преследуемой церкви; опыт с розовым лучом пробудил его память к этой истине.
Что же являлось источником странных опытов Дика? Самый легкий ответ — это шизофрения или какое-то другое умственное расстройство. Дик сам задавал себе вопрос относительно подобной возможности:
«Я понимал ВАЛИС как находящуюся вне меня модулирующую реальность. Ах, а это была проекция (ср. Юнга). Проекция все это объясняет… Это было мое собственное сознание, которое я видел внешним по отношению к себе. Я спустился вниз к филогенетическому (коллективному) бессознательному. Бог не имел ничего общего со всем этим. Так ведь?
Ну а как тогда быть с посланником, являющимся в должное время и обманывающим машину воздаяния, утаивая от нее подробный счет, который должен быть выставлен тебе? Является ли этот посланник архетипом коллективного бессознательного? А голос AI [голос искусственного разума («Artificial Intelligence») — так Дик именовал гипнотический голос, который он часто слышал в 1974–1975 годах и потом с промежутками вплоть до момента своей смерти] — это моя анима?»
Наконец, сумасшествие — это не такое уж удовлетворительное объяснение для видений Дика. Умственное расстройство обычно вызывает дисфункцию: страдающий заболеванием в меньшей степени способен управляться с повседневной реальностью. Опыт Дика оказался качественно совершенно противоположным. Разум, стоявший за розовым светом, «сразу же взялся за улаживание моих дел. Он воодушевил моего агента и моего издателя. Он исправил табулятор в моей пишущей машинке… Моя жена была поражена тем фактом, что в результате того огромного давления, которое этот разум оказывал на людей, принимавших участие в моих делах, я за очень короткое время заработал довольно большую сумму денег. Мы начали получать чеки на тысячи долларов, полагавшихся мне, — мой ум сознавал, что в Нью-Йорке существовали такие деньги, но до сих пор они как-то не притекали ко мне».
Если мы хотим проанализировать пережитый Диком опыт в терминах привычных представлений, то, вероятно, нам надо будет сфокусироваться не на сумасшествии, а на психоделиках, которые он периодически употреблял на протяжении ряда лет. Откровение, связанное с розовым лучом, определенно напоминает приход, вызванный принятием ЛСД; вскоре после этого у Дика было восьмичасовое видение тысяч разноцветных графических изображений, напоминающих «нефигуративные полотна Кандинского и Клее». Слишком легко было бы списать видения Дика на хорошо известный механизм ретроспекции, включаемый приемом ЛСД, но, может быть, дело в том, что эксперименты с наркотиком каким-то неопределимым образом произвели грунтовку сознания, подготовив его к получению данного опыта.
Если посмотреть на дело в более широком масштабе, то ставшее популярным в 1960 и 1970 годы экспериментаторство с психоделическими препаратами, вне всякого сомнения, помогло подготовить почву для возрождения гностического видения. В своей книге «Психоделический опыт» Тимоти Лири, Ральф Метцнер и Ричард Альперт (Рам Дасс) указывают, что некоторые типы видений, вызванных приемом ЛСД, дают понять испытателю данного препарата, что «он участвует в некоем космическом телевизионном шоу, которое по своей природе не более материально, чем образы на кинескопе его телевизора». Заключения, делающиеся человеком на основании обретенных им прозрений в ходе эксперимента с препаратом, будут варьироваться в зависимости от рода опыта, полученного им. Если он положительный, то совершающий путешествие в галлюциногенный мир может сделать вывод, что Вселенная — это лила, особый космический танец в представлении индийских мудрецов. Если опыт сопряжен с ощущением нависшей угрозы, человек может решить, что космос — это злая шарада, актуализированная демиургом. Но даже если вынести за скобки эти представления, стоит указать на одну деталь: каждому, кто экспериментировал с ЛСД, вероятно, приходила на ум ошеломляющая мысль — бесконечно малый сдвиг в соотношении химических веществ в нашем мозгу (ЛСД отмеряется не в миллиграммах, а в микрограммах) может очень глубоко повлиять на наше ощущение реальности.
Возможно, тут мы подходим к сути проблемы. Вышеприведенные соображения согласуются с существующими ныне направлениями в психологии и философии, фиксирующимися примерно на том же самом. Но в рамках этих направлений «космический обман» рассматривается преимущественно в терминологии, относящейся к сфере теории познания и психологии, а не теологии: демиург пребывает в наших мозгах.
Отцом этих воззрений был Иммануил Кант, который, как я уже замечал, утверждал, что у нас нет возможности воспринимать мир напрямую, как он есть, но лишь посредством фильтров, представляющих собой определенные формы опыта, названные им «категориями», включающими в себя время, пространство и причинность. Не каждый философ принял теорию Канта, но каждому философу с того времени пришлось иметь дело с обескураживающей возможностью того, что мир не есть в точности то, каким мы его себе представляем, что даже самые фундаментальные элементы реальности могут быть конструктами нашего собственного сознания. Результаты, полученные в области когнитивной Психологии, укрепили это подозрение, показав, как наше восприятие оказывается обусловленным деятельностью наших сенсорных органов. Произошедшее совсем недавно повальное увлечение виртуальной реальностью укрепило наши надежды (и страхи) относительно того, что скоро мы сможем в полной мере погрузиться в реальности, представляющиеся тотально убедительными при своей тотальной фиктивности. В оконце 1990-х годов эти идеи проникли в массовую культуру благодаря таким фильмам, как «Экзистенция», «Шоу Трумана» и «Матрица».
Освободи свое сознание
Из поименованных фильмов «Матрица», созданная братьями Вачовски и вышедшая в свет в 1999 году, несомненно, имела самый большой резонанс. Сюжет фильма всем уже хорошо известен. Нео (его играет Киану Ривз) — молодой человек, днем работающий в респектабельной компании по разработке программного обеспечения, а по ночам занимающийся компьютерным хакерством. Его готовятся схватить правительственные агенты, но тут его спасает группа «террористов» во главе с загадочным Морфеусом (в исполнении Лоуренса Фишберна). Морфеус открывает ему удивительную вещь: тот мир, который известен Нео, мир внешней цельности, есть не более чем конструкция Матрицы, системы виртуальной реальности, удерживающей людей в состоянии дремоты, в то время как их враг, хитроумная раса андроидов, использует их тела как источник возобновляемой энергии. Действие фильма (и его продолжений — «Матрица: Перезагрузка» и «Матрица: Революция») сталкивает Нео, Морфеуса и их товарищей с андроидами и их «агентами» — в первую очередь с архиврагом Нео, агентом Смитом, — как в виртуальном мире Матрицы, так и в реальном мире, на выжженной дистопической Земле, какой она представлена в отстоящем от нас на несколько веков будущем.
В отношении «Матрицы» выстраивались самые разнообразные интерпретации. Профессора философии в университетах в год выхода фильма на экраны могли услышать от своих студентов утверждения, что символ пещеры у Платона
[28] и подобные этому философские представления — «того же типа, что и представленные в “Матрице”». Как обычно, люди видят то, что они хотят видеть. Марксисты видят в этом фильме аллегорическое изображение людей, пытающихся высвободиться из уз эксплуататорского капитализма, лишенного внутреннего смысла. Для экзистенциалистов это драма, в которой личности вырываются из «неподлинности» в мрачное, но радикально свободное «подлинное» человеческое состояние. Для буддистов речь идет об освобождении от самсары, или иллюзии; христиане традиционного толка видят в Нео род Христа.
