У нас имеются все основания предполагать, что он сильно ратовал за создание в Екатеринославле специального медицинского института, где бы можно было готовить кадры новых врачей…
А пока что – он во всю мощь использует типографскую базу города Николаева. Именно там печатаются его основные, классические труды по медицине, по раскрытию тайны чумной инфекции…
Именно о них, этих тайнах, и поведал ученый в своих многочисленных трудах…
С 1800 года он был назначен инспектором врачебных дел Черноморского флота. Единственный в своем роде, как врач, – он был удостоен даже столь высокого звания – генеральского чина.
Однако он слишком недолго наслаждался своим генеральским званием и тесно связанным с этим званием своим положением.
Скончался же этот, первый и самый замечательный эпидемиолог 20 февраля 1805 года в городе Николаеве, куда прибыл с новой инспекторской проверкой.
Причиной его смерти – стал острый приступ желчнокаменной болезни.
Там же, в городе Николаеве, он и похоронен.
Характерно, что памятник, который установлен ему на улице в городе Николаеве, тоже носит его бессмертное имя…
Глава VI. Петр Андреевич Загорский
Чтобы достичь желаемого познания какого-либо естественного явления, мы обязаны должным образом определить все индивидуальное в его природе. Требуется особая рачительность в той части этого познания, которое занимается структурой человеческого тела, ибо чем важнее предмет, – тем более заботливого и более строгого изыскания требует он от нас.
П. А. Загорский
В жизни знаменитой Санкт-Петербургской Императорской Медико-хирургической академии, в деле ее становлении как крупного медицинского центра, – исключительную роль сыграл также другой украинский «хлопец» – Петр Загорский. Так что без какого-то, более или менее основательного разговора о нем самом, – нам просто даже как-то непозволительно заканчивать разговор о становлении и развитии этого крупного отечественного очага здравоохранения.
Петр Андреевич Загорский родился в 20 (9) августа 1764 года в селе Понорница, размещенном неподалеку от Новгород-Северского. Тогда же это село относилось к Кролевецкому уезду Черниговской губернии
[39].
Батюшке его, рядовому сельскому священнику Андрею, даже во сне не приходило в голову, что его белобрысый сынишка, который так беззаботно роется в кучах золотистого песка, рассыпанного вдоль сильно и резко проступающей проселочной дороги, станет когда-нибудь знаменитым санкт-петербургским академиком…
Что крепко запомнилось самому малышу Петру – так это курганы. Они были щедрой рукою рассыпаны сразу же за родным для него селом. Стоило только выйти ему из дома – и вот они… Все до одного…
Запомнилась также речка Богачка, которая тоже крутилась-вертелась невдалеке от села.
А больше – ничего не запомнилось ему…
Потому – не успело, вроде бы.
Он был срочно отправлен на учебу в Чернигов, в тамошний коллегиум.
* * *
И все же, стоит упомянуть, что самое первое образование, как уж водится, совсем еще юный Петро Загорский получил в родительском доме, в семье священника. А был тот священник очень сильно начитан, и была у него даже кое-какая, пусть и своеобразная, домашняя библиотека… Во всяком случае, – малец не очень скучал…
В свободное от учебы время он быстро гонял по улицам, вместе с другими деревенскими ребятишками, своими ровесниками.
Зато в двенадцатилетнем возрасте его отправили в губернский город Чернигов. В тамошнем коллегиуме, где главным предметом оставалась все та же бессмертная средневековая латынь, можно было научиться даже чему-то дельному. А еще – в тамошнем коллегиуме отлично держали в памяти слишком уж давнее: когда-то здесь занимался Данило Самойлович Самойлович, здесь он также, успел как-то одним махом, сразу же на второй даже курс…
Очевидно, в голове у юного Петра Загорского ничуть не держалось понимание того, что когда-нибудь он захочет стать врачом. Хотя не услышать чего-то подобного в губернском Чернигове – было никак невозможно. Мало того, что там прекрасно помнили об успехах в делах учебы Даниила Самойловича, даже – несмотря на то, что с той поры миновало уже немало лет, – так все еще продолжали говорить о его дальнейших дорогах. Вспоминали, как он стал врачом, а еще то, что он пропадает и сейчас где-то за рубежом, уж не во Франции ли, не в самом ли Париже…
Однако закончить этот коллегиум Петру так и не удалось: заболел его батюшка, отец Андрей. Он должен был возвратиться к себе домой. А матушка его, попадья Андреиха, как все ее называли, – ничем не могла ему помочь, хоть и все время молилась Богу, чтобы Бог милосердный снова послал ему былое здоровье. Она все еще помнила, каким он был в свои молодые годы… Силач!
Что же касается самого Петра Загорского, то он, возвратясь из Чернигова, сразу же понял: дни батюшки уже сочтены. Заметил он это хотя бы по тому, как опускаются его поминутно когда-то дерзкие плечи… Непонятная и жуткая болезнь сковывала ему все телесные силы…
Быть может, тогда и впервые проснулись в его душе какое-то смутное желание: вот бы узнать, от чего человек умирает.
Однако желание это – тут же пропало…
А вскоре отец вообще отдал Богу душу. Помер…
* * *
И снова, как в былые дни, сидел парубок на реке под курганами, перемалывал в своей голове разные прочие мысли. И снова за его спиною теснились все те же вековые курганы, все так же протекала безызвестная даже в соседнем селе речка Богачка…
Он пробовал даже служить при Понорницкой ратуше каким-то бравым ратманом
[40]… Однако из его службы толку – так и не выходило.
Даже матушка и промолвила однажды ему:
– Лучше бы занялся ты хозяйством…
Перечить ей он не стал…
Наоборот, тут же направился в хижку
[41]. Там, причем давно уже, собирался приколотить какую-то убогую клямку Вспомнил, что это слово, если перевести его на кондовый русский язык, означает – обыкновенную щеколду…
Он пытался переводить на русский язык все свои слова, произнесенные им когда-либо… Просто – на всякий случай… Потому что давно уже собирался в Санкт-Петербург. Однако – старался никому не говорить ничего об этом…
