Однако, после ухода его Коленька Пирогов преображался мигом: он начинал сам играть в доктора Мухина!
Впоследствии историк Михаил Петрович Погодин, друг Николая Васильевича Гоголя, без обиняков заявлял: «Без Мухина мы бы никак не имели такого замечательного хирурга, как наш Пирогов!»
Видать, самому Погодину выпадало лечиться, как у доктора Мухина и доктора Пирогова… Вот как!
Врач Мухин разбудил в Коле Пирогове, ничем не примечательном поначалу мальчишке, великого хирурга, которому удивлялись все передовые европейские умы. Действительно, говорили, ему удалось продвинуть русскую хирургию на небывалую, недостижимую до тех пор высоту.
В дом майора Ивана Пирогова довольно часто наведывались и другие врачи. Скажем, постоянным, почти всегдашним гостем в их доме бывал также врач Григорий Михайлович Березкин. Именно он подарил маленькому Коле Пирогову определитель растений, чем очень заинтересовал его, тогдашнего малыша…
Еще большим успехом пользовался Андрей Михайлович Клаус! Он часто приносил с собою маленький, почти карманный, служебный микроскоп и позволял всей малышне многочисленного семейства Пироговых вертеть на нем всякие там колесики…
Что еще запомнил маленький Коля Пирогов, так это огромный сад, который тоже размещался при их доме. Он всегда поражал его своей настоящей, даже редкой – ухоженностью…
* * *
Когда же Коля Пирогов немного подрос, – его отдали в частный пансион господина Кряжева. Надворный советник Василий Степанович Кряжев, кавалер довольно высоких наград, сам содержал все это, очень дорогостоящее учебное заведение. Учиться там нужно было в продолжение долгого срока, целых шесть лет.
Надо сказать, что помимо своего пансиона, господин Кряжев занимался также бурной издательской деятельностью. Именно там, под его командой, процветали различные виды самодеятельного искусства, сочинялись разного рода стихи, а также – всевозможные прозаические сочинения.
Юный Пирогов с удовольствием ходил на эти занятия, стоило только заслышать ему такую призывную фамилию как Войцехович. Этот господин Войцехович и вел там разного занятия. Звали его, помнится, Арнольд Венцеславович…
Но тут, как-то вдруг неожиданно, нагрянула большая беда.
Сослуживец майора Пирогова, ничем собою не примечательный, которому майор доверялся во всем, перед своей поездкой на Кавказ взял из кассы депо огромную сумму в целых тридцать тысяч рублей! После этого он куда-то пропал, словно растворился в буйной толпе таких же прощелыг, как и сам он…
Что же, пришлось самому майору Пирогову держать за все это ответ… Был даже суд. Дело известное, чем заканчиваются подобные судебные разбирательства…
Одним словом, пришлось майору Пирогову лично расплачиваться за все, потерянное напрасно… А содержателю частного пансиона, господину Кряжеву, довелось написать в соответствующих бумагах, что его-де прежний воспитанник, которого он знал еще с одиннадцатилетнего возраста, проучился у него далеко не полный срок. И выбывает теперь, в связи с имущественным крахом всего семейства господина майора Пирогова…
* * *
Тогда-то за дело и взялся врач Ефрем Осипович Мухин. Он и уговорил отца Николая Пирогова отдать своего чересчур способного сына – прямо в Московский университет.
Однако – каким же образом все это проделать? Ведь туда, в университет, принимают только при достижении отроком полных шестнадцати лет?..
Пришлось «подправлять» даже кое-какие документы парнишки, будто он уже в самом деле достиг потребного шестнадцатилетнего возраста. А это все означало, что он имеет полное право обучаться в любом учебном заведении… Благо, он был на ту пору довольно рослым.
И вот, таким образом, 22 сентября 1824 года Николай Иванович Пирогов, достигший только четырнадцатилетнего возраста, становится студентом Московского университета! Его допускают обучаться на медицинском факультете…
А учителями его на университетской скамье сразу же становится Христиан Иванович Лодер. Лодер был доктором медицины. Сам он считался выпускником Гёттингенского университета. Приехав в Россию, он получил здесь чин гражданского, однако, – полного уже генерала. Превосходно показал себя в период наполеоновского нашествия: занимался в России организацией целого ряда госпиталей.
Другим его учителем оказался уже знакомый нам Матвей Яковлевич Мудров… Этот наставник учил его, прежде всего, как следует вести себя подлинному молодому врачу. В университете он преподавал основы военной гигиены. То есть, наставлял молодого студента, как уберечь здоровье русских солдат…
Наставником его также оставался и Ефрем Осипович Мухин. Он, хоть и не принимал никакого решительного участия в деятельности самого университета, однако всемерно ратовал о распространении тогда редкого оспопрививания, заботился об организации различного рода клиник и так далее…
* * *
Как-то незаметно – промелькнули годы учебы.
За время их неторопливого хода в Московском университете, студент Николай Пирогов успел похоронить своего отца, Ивана Ивановича.
Какую-то поддержку сперва оказывал ему троюродный брат отца, Андрей Филимонович Назарьев. Они даже, всем семейством уже, переселились к нему. Заняли у него давно пустующий флигель. Подросшие сестры вскоре пошли работать, мать устроилась у кого-то весьма деятельной экономкой…
И вот настала пора, когда студент Пирогов вообще окончил Императорский университет. Да что с того? Ведь он ни разу еще не поставил простых даже банок, никогда не сидел у постели заболевшего человека, не чувствовал огромной ответственности за действие назначенных захворавшему человеку каких-либо простейших лекарств…
Но что было делать?
И это притом, что врачи, вот хотя бы профессор Мудров, всеми силами бились, чтобы как-то переиначить систему преподавания, чтобы совместить ее каким-то образом с практическим лечением людей, захворавших всякими разными болезнями…
И где же было работать такому, вдобавок, к тому же и слишком молодому, даже юному, врачу?..
* * *
И вот тут-то опять появился Ефрем Осипович Мухин.
Он с порога спросил:
«Как ты смотришь на учебу при Юрьевском университете?»
«Да смогу ли я попасть в их число?»
«Эх, говорят, сам царь, Николай I, потребовал от своих чиновников, чтобы организовали они там собственные профессорские курсы…»
Предстояли самые беспощадные экзамены.
Сначала – в Санкт-Петербурге, столице русской империи. По приказу императора Николая I их проводил Иван Федорович Буш, причем – в самой Императорской академии Наук.
Николай Иванович Пирогов очень опасался этого отборочного экзамена, поскольку чувствовал себя наделенным лишь сугубо теоретическими знаниями, абсолютно лишенными всяческой практики…
Однако же грозный экзаменатор, несмотря на свой внешне совершенно неприступный вид, оказался простым, даже изрядно лысеющим старичком с какой-то отличительной наградой на лацкане своего повседневного сюртучка…
