А вышеназванный остров нам полагалось бы исследовать, раз лоцманы сказали, что на нем живут христиане.
Когда мы двинулись к северу, был уже поздний вечер; ветер дул сильный. В сумерках мы заметили большой остров
[71], который оставался к северу от нас. Наш лоцман сказал, что на этом острове есть два города – один мавританский, а другой христианский.
Ту ночь мы провели в море, а утром [5 апреля] земли уже не было видно. Тогда мы стали держать на северо-запад, и к вечеру снова видели землю. Ночью мы привелись к северу, а на утренней вахте сменили курс на северный-северо-западный. Держась этого курса под попутным ветром, «Сан-Рафаэл» за два часа до рассвета [6 апреля] сел на мель приблизительно в двух лигах от земли. Как только «Рафаэл» коснулся дна, суда, шедшие следом, были предупреждены криками, и больше ничего не было слышно, так как они тут же на расстоянии пушечного выстрела от пострадавшего корабля бросили якоря и спустили шлюпки. Когда начался отлив, «Рафаэл» оказался на суше. С помощью шлюпок завели якоря, и днем, когда снова начался прилив, судно, ко всеобщей радости, оказалось на плаву.
Берег, обращенный к этим мелям, подымался высокой линией гор очень красивого вида. Мы назвали эти горы Серраш-де-Сан-Рафаэл [горы Св. Рафаила]. Это же имя получила мель.
На обратном пути, в январе 1499 года, на этом мелководье был сожжен «Сан-Рафаэл». Упоминается, что рядом расположен город Тамугата (Мтангата). Это придает описанию некоторую определенность. Сейчас существует бухта под названием Мтангата. Города с таким названием больше нет, но Бертон описывает руины обширного города возле деревни Тонгони. Гор поблизости от берега, которые бы соответствовали «горам Св. Рафаила», нет, зато горы Усамбара, отстоящие от берега на 20–25 миль, имеют высоту 3500 футов, и в ясную погоду их видно с расстояния 62 миль. Мели Св. Рафаила – несомненно, коралловые рифы Мтангаты. А горы Усамбара с их долинами, отрогами, изрезанными вершинами, особенно в такое время года, отлично видны с кораблей. Это место в тексте не вызывает сомнений, поскольку это единственные горы, приближенные к берегу, которые так хорошо заметны с кораблей в ясную погоду. Их видно даже из города Занзибар.
Пока корабль лежал на суше, подошли две альмадиа. Одна из них была нагружена прекрасными апельсинами, лучше португальских. Двое мавров остались у нас на борту и на следующий день сопровождали нас до Момбасы.
Утром в субботу, 7-го числа, в канун Вербного воскресенья, мы шли вдоль берега и видели несколько островов на расстоянии 15 лиг от материкового берега, длиной около шести лиг. Они снабжают мачтами суда этой страны. Все они населены маврами
[72].
Момбаса
В субботу [7 апреля] мы бросили якорь в виду Момбасы, но в гавань заходить не стали. Не успели мы ничего предпринять, как к нам поспешила завра, управляемая маврами; перед городом стояло множество судов, украшенных флагами. Мы, не желая быть хуже других, тоже украсили свои корабли и, по правде говоря, превзошли местных жителей в этом, поскольку нам очень нужны были матросы, ибо даже те немногие, что у нас имелись, были очень больны. Мы с радостью бросили якорь в надежде, что на следующий день сможем сойти на берег и отстоять службу вместе с теми христианами, которые, как нам сказали, живут здесь под властью своего алькаида, в своей части города, отдельной от мавров.
Лоцманы, ехавшие с нами, рассказали, что в городе живут мавры и христиане, что последние живут отдельно, подчиняются своим правителям и что, когда мы прибудем, они примут нас с почетом и пригласят в свои дома. Но говорили они это в своих целях, потому что это была неправда. В полночь к нам подошла завра почти с сотней человек, вооруженных саблями [tarÇados] и щитами-баклерами. Они подошли к кораблю капитан-командора и попытались, вооруженные, на него подняться. Им не позволили, и только 4–5 самых почтенных из них были допущены на борт. Они оставались на корабле около двух часов, и нам показалось, что их визит имел одну лишь цель – посмотреть, нельзя ли захватить один из наших кораблей.
В Вербное воскресенье [8 апреля] царь Момбасы прислал капитан-командору овцу, множество апельсинов, лимонов и сахарного тростника, а также кольцо – как залог безопасности и гарантию того, что если капитан-командор зайдет в гавань, он будет обеспечен всем необходимым. Дары привезли двое почти белых людей, которые назвались христианами, что оказалось правдой. Капитан-командор отправил в ответ царю нитку кораллов и дал ему знать, что предполагает войти в гавань на следующий день. В тот же день корабль капитан-командора посетили еще четверо знатных мавров.
Два человека были отправлены капитан-командором к царю с тем, чтобы они подтвердили его мирные намерения. Как только они ступили на землю, их окружила толпа, и сопровождала до самых дворцовых ворот. Прежде чем предстать перед царем, они прошли через четыре двери, у каждой из которых стоял стражник с саблей наголо. Царь встретил посланцев гостеприимно и приказал, чтобы им показали город. По дороге они останавливались у дома двух христианских купцов, которые показали лист бумаги – предмет их поклонения, с изображением Святого Духа
[73]. Когда они все посмотрели, царь отправил их обратно, вручив образцы гвоздики, перца и зерен
[74], которыми он разрешал нам загрузить наши корабли.
Во вторник [10 апреля] при подъеме якоря, чтобы идти в гавань, корабль капитан-командора не смог увалиться под ветер и ударился о корабль, шедший следом. Из-за этого мы снова бросили якорь. Мавры, которые были на нашем корабле, увидев, что мы не собираемся идти, слезли в завру, пришвартованную с кормы. В это время лоцманы, которых мы взяли в Мозамбике, попрыгали в воду, и их подобрали люди на завре. Ночью капитан-командор «расспросил» двух мавров
[75] [из Мозамбика], которые были у нас на борту, капая им на кожу кипящим маслом, так что они могли сознаться в любом заговоре против нас.
