После проверки временем оказалось, что самым ценным был научный результат экспедиции, если можно так выразиться. Ученый дон Диогу Ортиш де Вильегаш снабдил да Гаму картами и книгами по нужной теме, почти всеми, что существовали в то время, в том числе сочинением Птолемея и сведениями о Востоке, собранными в Лиссабоне за последние годы. Среди этих трудов, несомненно, нашли свое место и доклады, отправленные домой Перу де Ковильяном, и сведения, собранные Лукашем Маркушем
[297], и абиссинским священником, приезжавшим в Лиссабон в 1490 году.
Астрономическими инструментами экспедицию обеспечил астроном Закуто. Считается даже, что Гама был очень доволен, что его наставлял этот просвещенный еврей. Среди этих инструментов была большая деревянная астролябия, металлические астролябии меньшего размера, а также, по всей видимости, квадранты. Ко всему этому прилагался труд Закуто «Almanach perpetuum Celestium motuum cujus radix est 1473», который Жузе Визинью перевел и издал в Лейрии в 1496 году. Эти таблицы позволяли мореплавателям, наблюдая за высотой солнца над горизонтом, рассчитывать широту.
Еще, конечно был значительный запас компасов, лотов и склянок, а также, возможно, catena a poppa, то есть веревка, которую спускали с кормы, чтобы определить дрейф корабля, а также toleta de marteloia – графическая замена наших современных таблиц разностей широт и отшествий. Эти приспособления уже давно использовались итальянцами. Возможно также, что у Васко уже был экваториальный компас (для определения времени приливов в тех портах, куда он заходил) и компас для измерения магнитного склонения. Этот инструмент представляет собой сочетание солнечных часов с магнитной иглой. Его изобрел Пурбах в 1460 году, а усовершенствовали Фелипе Гильен в 1528 и Педру Нуньеш в 1537. Известно, что его использовал Жуан де Каштру в своем путешествии в Индию и Красное море (1538–1541). Мы склонны считать, что у Васко да Гамы могла быть разновидность такого компаса, поскольку название мыса Игольный, предположительно, появилось из-за того, что игла показала путь на север, хотя такое наблюдение точным считать нельзя.
И наконец, нужно упомянуть падраны, каменные колонны, погруженные на корабли. Три из них, по воле короля, были посвящены св. Рафаилу, св. Гавриилу и Деве Марии. Барруш и Каштаньеда пишут, что колонны были такими же, какие устанавливали Сан и Диаш во времена Жуана II. На ряде картин, написанных по приказу дона Мануэла по случаю открытия Индии, падран с мыса Доброй Надежды ( «Prasum promontorium») увенчан крестом, несет на себе королевский герб, изображение пеликана и дату.
Корреа же утверждает, что колонна, установленная на реке Милосердия (в «Дневнике» – река Добрых Знаков), была мраморной, с двумя геральдическими щитами. На одном был изображен герб Португалии, на другом (с обратной стороны) – сфера и надпись «Do senhorio de Portugal reino de Christãos» («Повелителя Португалии, короля христиан»). Колонна в Малинди имела такие же щиты, но надпись ограничивалась словами «Rey Manoel». Поскольку Корреа имел возможность видеть эти колонны, содержание надписей, скорее всего, передано верно, хотя он известный выдумщик.
Список личного состава кораблей Васко да Гамы
Офицеры и матросы для «армады» Васко да Гамы тщательно отбирались. Некоторые из них ходили вокруг мыса Доброй Надежды с Бартоломеу Диашем. Все они, как показывает этот «Дневник», пользовались особым доверием, когда положение становилось трудным.
Источники сильно расходятся в оценки числа людей. Серниджи пишет, что их было всего 118, из которых во время пути умерло 55, а вернулось 63. Галван считает, что их было 120, не считая людей с грузового корабля. Каштаньеда и Гоиш насчитали 148, из которых вернулось только 55, и те подорвали здоровье. Фариа-и-Суса и Сан Рамон говорят о 160, а последний добавляет, что 93 из них умерло в пути. Таким образом он подтверждает слова дона Мануэла, который в своем письме 20 февраля 1504 года пишет, что вернулось меньше половины
[298]. Согласно Баррушу, было 170 человек, считая солдат и матросов.
Корреа увеличивает их число до 260, говоря, что на каждом из трех кораблей было по 80 офицеров и простолюдины, в том числе слуги, не считая шестерых управляющих и двух священников
[299]. Он ничего не говорит о грузовом корабле. Зато говорит, что к тому времени, как Васко да Гама добрался до реки Милосердия, из числа его спутников в живых оставалось только 150 человек.
Корреа, конечно же, преувеличивает. С другой стороны, Серниджи тоже ошибается в оценке, только в другую сторону. Верно, что средиземноморское торговое стотонное судно в XVI веке было рассчитано на 12 квалифицированных моряков и 8 помощников.
[300] Но в этом случае готовилась экспедиция на несколько лет, навстречу невиданным опасностям, и число это, конечно, было увеличено.
Мы считаем, что ближе всего к истине число, названное де Баррушем, а именно: 70 человек на флагмане, 50 на «Сан-Рафаэле», 30 на каравелле и 20 на грузовом корабле. Команда на флагмане включала 1 капитана, 1 штурмана, 1 лоцмана, 1 помощника лоцмана, 1 помощника капитана, 1 боцмана (guardiгo), 20 квалифицированных матросов (marinheiros), 10 простых матросов (grumetes), 2 юнг (pagens), одного главного канонира, 8 бомбардиров, 4 горнистов, 1 секретаря или эконома (escrivгo), 1 баталера (dispenseiro), 1 судебного исполнителя (meirinho), 1 цирюльника, 2 переводчиков, 1 капеллана, 6 ремесленников (канатных дел мастера, столяра, конопатчика, бондаря, оружейника и кока), а также 10 слуг.
Часть этих слуг могли быть чернокожими рабами. Среди прочих на борту были и «разжалованные», осужденные на суше. Позволялось ли частным лицам принять участие в экспедиции по доброй воле, история умалчивает.
Этот список личного состава содержит короткие записи о тех, кто, как известно, отплыл вместе с флотом Васко да Гамы из Лиссабона или присоединился к нему позже, по своей воле или силой.
Не считая туземцев, упомянута 31 персона. 26 шесть человек из этого списка, несомненно, являлись членами экипажей.
Имена, упомянутые в «Дневнике», отмечены звездочкой
[301].
