Часть IV. Греция: восточная жена, западная любовница
Запад стремится завоевать мир, следуя традициям разума и практического интереса; Восток тоже стремится завоевать мир, побуждаемый пугающими подсознательными силами. Греция находится посередине. Она географический и духовный перекресток мира.
Никос Казандзакис. Отчет перед Эль Греко
Глава 15
Прощай, Салоники
В октябре 1990 г. я выехал из Рильского монастыря к южной границе Болгарии, откуда оставалось всего восемьдесят километров до второго по величине греческого города Салоники. В обе стороны от меня простиралась широкая серповидная бухта, по берегам которой на километры тянулись серо-бурые массивы монолитных бетонных жилых домов с ржавыми балконами и неоновыми вывесками ресторанов фастфуда и салонов компьютерных игр. Сине-белый полосатый греческий флаг полоскался на Белой башне, построенной в XV в., единственном сооружении в поле моего зрения, которое напоминало о временах, предшествовавших Второй мировой войне. Для женщины, сидевшей за столиком напротив меня, этот флаг, развевающийся над городом, символизировал не освобождающую чистоту мраморных руин на фоне синего моря, а мрачную и бескомпромиссную реальность Востока.
У греков поразительная жестикуляция: очаровательные щелчки, хлопки и хруст греческих слогов просто предназначены для подчеркивания выдвинутыми вперед челюстями и разведенными руками. Греки очень много времени проводят в кафе за разговорами. «Мы, греки, самый одаренный народ: провести четыре часа за маленькой чашечкой кофе – настоящее искусство», – полушутя, полусерьезно как-то заметил мой греческий приятель. Но женщина, которая сейчас сидела напротив меня, была примечательно экономна в движениях и, как хладнокровно сообщила мне, имела лишь сорок пять минут свободного времени. У нее были темные волосы и жесткий, пронзительный взгляд.
– Доставай блокнот, – сказала она.
Город Салоники – Фессалоники по-гречески – назван в честь единокровной сестры Александра Великого Фессалоники. Джон Рид, побывавший здесь весной 1915 г., кратко изложил его историю:
Здесь Александр Великий снаряжал свой флот. [Салоники] были вторым по величине и значению городом Византийской империи после Константинополя и последним оплотом того романтического латинского царства, где раздробленные остатки крестоносцев отчаянно цеплялись за Левант, который завоевали и потеряли. Сарацины и франки… греки, албанцы, римляне, норманны, лангобарды, венецианцы, финикийцы и турки сменяли друг друга в качестве его правителей; апостол Павел докучал ему своими визитами и посланиями. В середине Второй Балканской войны Салоники едва не захватила Австрия; Сербия и Греция нарушили Балканский альянс, чтобы сохранить его, а Болгария ввязалась в катастрофическую войну, чтобы завладеть им. Салоники – город без национальности и город всех наций.
Далее Рид пишет: «Но весь центр города – огромная община испанских евреев, изгнанных из Испании Фердинандом и Изабеллой».
По словам британского специалиста по Балканам Невилла Форбса, также писавшего с выгодной позиции 1915 г., «город Салоники был и остается почти чисто еврейским, в то время как регионы страны представляют собой невероятное смешение турецких, албанских, греческих, болгарских и сербских деревень». Дж. Д. Баучер считал, что «идеальное решение» для будущего этого города – «еврейская республика и вольная гавань под протекторатом великих держав». Сами евреи на протяжении многих веков называли Салоники «матерью Израиля».
Рена Молхо, сидевшая напротив меня, – испанская еврейка, одна из 850 евреев, которые остались в городе, где живет миллион греков. Болгарская, сербская и турецкая общины насчитывают и того меньше. Она пришла говорить о городе, который больше не существует: точно так же греки из Александрии трагически говорят о своем многонациональном средиземноморском городе, тоже с широкой серповидной бухтой, где на протяжении многих веков доминировали греки, теперь же полностью арабском. Рена сыпала фактами.
Первые евреи появились в Салониках в 140 г. до н. э. В 53 г. апостол Павел (он же рабби Шауль из Тарсиса) три шаббата подряд проповедовал в синагоге Эц-Хаим («Древо Жизни»). В 1376 г. сюда прибыли евреи из Венгрии и Германии. После завоевания Салоник османами в 1492 г. здесь получили разрешение поселиться 20 000 евреев из Испании. Это кардинальным образом изменило демографический состав и культуру города. В 1493 г. приехали евреи из Сицилии. После того как испанская инквизиция распространилась на Португалию, в 1495–1497 гг. сюда эмигрировали и португальские евреи.
– В 1913 году, – читала мне лекцию Рена, – население Салоник составляло 157 тысяч человек, в том числе 80 тысяч евреев, 35 тысяч турок (из которых 10–15 тысяч были «денме» – евреями, принявшими мусульманство во время турецкого господства), от 30 до 35 тысяч греков и по 7–12 тысяч болгар, сербов и албанцев.
В поддержку своей статистики Рена перечисляла названия книг, их авторов, издателей, даты публикации, словно говоря: «Посмотри, как все жестикулируют за другими столиками! Так ты поймешь стиль, а я даю тебе суть. И не вздумай оспаривать мои сведения!»
Рена, в частности, упомянула книгу «Прощай, Салоники» Леона Сциаки. Это рассказ о мальчике, который живет на закате Османской империи в сонном городке садов, минаретов, беленых стен, зеленых ставней и красных черепичных крыш. Позже мне удалось найти эту давно не переиздававшуюся книгу в библиотеке британского консульства в Салониках. Сциаки называет Салоники того времени «преимущественно еврейской столицей Македонии». В его классе только один из пятнадцати учеников был греком. Автор называет это «честным поперечным срезом» города. Это мемуары, отягощенные историческими ожиданиями: «Век близился к концу. Запад подкрадывался незаметно, пытаясь соблазнить Восток своими чудесами».
В начале XX в. реакционная тирания турецких султанов в греческой Македонии наконец начала рушиться. Но страх и неуверенность нарастали: евреи нашли себе нишу в регионе с огромным этническим разнообразием. Нетерпимый – возможно, потому что долго подавляемый, – национализм болгар, расселившихся на прилегающих к Салоникам территориях, и греков, оккупировавших всю территорию к югу, представлял гораздо бо́льшую опасность, чем тирания Османской империи.
– Ты должен понять атмосферу, – говорила Рена. – В 1913 году греки разгромили четыреста еврейских лавок под тем предлогом, что евреи отравили колодцы.
В «Отчете перед Эль Греко» Казандзакис представляет свое свидетельство об антисемитизме в Греции того периода:
Я хотел выучить иврит, чтобы читать Ветхий Завет в подлиннике… Мой отец пригласил раввина, и они договорились, что я буду ходить к нему на уроки три раза в неделю… Когда об этом узнали наши родственники и друзья, они пришли в ужас и прибежали к отцу. «Что ты делаешь?! – орали они. – Ты совсем не думаешь о своем сыне! Разве тебе не известно, что в Страстную пятницу эти изверги кидают христианских младенцев в корыто, утыканное гвоздями, и пьют их кровь?»
