Мы перешли бар ровно в полдень и были встречены, по обыкновению, лоцманами, снявшими от нас их товарища, нас провожавшего. Отправив с ними рапорты и письма, легли мы под всеми парусами на курс вдоль Зимнего берега к NW с довольно свежим SO ветром, позволявшим нам идти по шести узлов. Однако же ветер, стихая постепенно, превратился к третьему часу в штиль, и так как течение было нам противное, то и вынуждены мы были положить стоп-анкер
[99] на глубине девять сажен от Никольской башни на WSW в шести итальянских милях.
От башни этой к NNW в пяти милях
[100] находится деревня Kyя, расположенная в довольно живописном месте при устье речки того ж имени. Обитатели ее промышляют рыбой, которую выменивают на муку по берегу Лапландии и продают в Архангельске. Около деревни ecть, однако же, несколько пашен. За рекой Куя выдается к юго-западу крутой, но не высокий мыс Куйский, красноватого цвета. С NW мыс этот весьма приметен по круглому своему виду и редкому лесу, покрывающему хребет его. Далее к NW берег постепенно возвышается и делается лесистее.
Пятница 15 июля – суббота 16 июля. Совершенный штиль с прекраснейшей погодой продолжался до самой ночи. Вскоре после захода солнца установился ровный ветер от О. Мы тотчас снялись и пошли прежним курсом. Всю ночь плаванье наше было успешно, но поутру, едва только миновали мы Зимние горы (по старинным картам Кацнес, или Канцес), как подул NO, совершенно противный нам ветер.
Возвышенный мыс, известный под названием Зимних гор, составляет северо-восточное плечо Двинской губы. От него берег нечувствительно загибается к северо-востоку и юго-востоку, не образуя ни одного приметно выдававшегося мыса. Зимние горы отличаются четырьмя или пятью отрубами, между которыми в лесистых разлогах протекает столько же ручьев. Один из этих последних, называемый Каменным, был в числе пунктов, определенных астрономическими наблюдениями при последней всеобщей описи Белого моря. Указанные отрубы в отдалении и в особенности, когда горизонт не совершенно чист, кажутся синеватого цвета. По этой причине, вероятно, называют англичане это место Blue Point.
Весь день при ясной погоде продолжал дуть свежий и постоянный NO ветер. Надветренный горизонт покрыт был густым черным туманом, связывавшим оба берега так, что невозможно было приметить, где кончался берег и начинался туман. Обманчивость была так велика, что мы могли бы принять этот туман за землю, если б не были уверены, что в той стороне открытое море. В этой туманной полосе шла одним с нами курсом ладья, которая рефракцией изображена была на некоторой высоте в перевернутом положении, т. е. парусами вниз; по временам между ними появлялось еще изображение, и все три ладьи дружно бежали одна над другой к северу. Странное явление это продолжалось несколько часов сряду. Мы лежали правым галсом
[101] к северному (Терскому) берегу до пятого часа пополудни и, находясь от него тогда в восьми милях, повернули. По счислению и обсервациям находились мы около пяти миль западнее реки Пялицы, но не видели ни этой реки, ни другого приметного места. Насколько хватало зрения, берег был везде ровный, невысокий, оканчивающийся к морю песчаными отрубами. Единообразие его уверило нас в пользе башен, которые, по представлению капитан-лейтенанта Дзюрковского, нужно поставить по разным местам западного берега и из которых две, на мысы Пулонгский и Орлов, отправлены были из Архангельска еще до нашего отплытия. В девятом часу повернули мы опять на правый галс.
Хотя до этого времени увеличили мы широту и немного, но перемена в температуре воздуха была весьма чувствительна: вчера термометр в тени показывал +18°, сегодня же только +8°. Впрочем, погода была ясная и сухая. Служителям розданы были суконные рубашки со строгим, однако же, приказанием надевать их не иначе как на вахту.
Воскресенье 17 июля. Подойдя в 6 часов утра опять к северному берегу, были мы по-прежнему в недоумении и повернули, не зная, против какой его части находились. Во многих местах видели избы тюленьих промышленников (весновальские). Одна из них была более прочих, возле нее стояли шест и столб. В море виднелось нечто похожее на пристань, по которой видели идущего человека. Справа стояла на якоре ладья, которая по удалении нашем к SO скрылась за песчаным мысом. В полдень подошли к южному берегу, столь же единообразному, как и северный. Везде видны одинаковые, довольно высокие песчаные отрубы с плоскими вершинами. Мы были против речки Инцы. Под берегом лежала ладья, которая рефракцией странным образом была искажена: она скоро представилась нам в виде какого-то большого, черного четырехугольника и потом совсем скрылась в дымке. К W виден был перевернутый (рефракцией) бриг. Погода была сухая и ясная.
В 5 часов пополудни подошли мы к острову Сосновцу, под Терским берегом лежащему. Низменный и ровный остров этот совершенно сливается с берегом и вовсе бывает невидим, если смотреть на него не с юго-запада или северо-востока. На юго-западной его оконечности стоит несколько крестов, по которым он и называется иностранцами Крестовым (Crus Eilant, Cross Island). Они служат ему хорошей приметой, но только на близком расстоянии. Прилежащий ему материковый берег полог, в немногих местах покрыт зеленью и пересечен оврагами и речками; будучи совершенно безлесен, отличается он от простирающегося далее к S берега желтейшим своим цветом.
Понедельник 18 июля. В девятом часу вечера подул достаточно сильный ветер от OSO, но в полночь на высоте реки Поноя заштилело. Не раньше трех часов пополудни подул опять тихий ветер от О. Mы могли бы лечь полным ветром на N, чтобы выйти в Северный океан обыкновенным путем, которым следуют все суда, из Архангельска или в Архангельск плывущие, т. е. западнее всех банок, лежащих у Терского берега, но я решился избрать, следуя примеру и совету моего предшественника лейтенанта Лазарева, восточнейший путь, как потому, что он ближайший, так и для того, чтобы сделать наблюдения, если oбстоятельства это позволят, у острова Моржовца и у Канина Носа. Вследствие этого легли мы бейдевинд
[102] на NNO, а в седьмом часу, когда ветер вдруг зашел к ONO, повернули на SO. В то же почти время показался прямо под носом довольно высокий берег. Общее наше мнение было, что это туман, так как, считая себя на Орловской банке, полагали невозможным видеть остров Моржовец, лежавший от нас в указанном направлении, но весьма далеко.
