При постройке броненосца «Vanguard» предполагалось, что таран может пробивать обыкновенный борт, но что он бессилен против брони, а потому второй борт доведен был лишь до нижней кромки броневых плит. При столкновении с броненосцем «Iron Duke» выяснилось, что вышеприведенные расчеты неправильны, и «Vanguard» пошел ко дну. Этого не могло случиться, если бы путем опыта проверили, действительно ли броневые плиты могут удерживат проникновение тарана.
При столкновении броненосца «Victoria» с «Camperdown» первый из них опрокинулся, между тем при проектировании судна не предусматривалось подобной случайности, и строитель броненосца, очень почтенный и знающий инженер, с которым я лично знаком, был крайне удручен этим обстоятельством. Он долго был душевно расстроенный человек и всю остальную часть своей жизни не мог работать полной силой своей головы. Человек этот – выдающихся дарований, и только этим следует объяснить то огромное впечатление, которое произвело на него опрокинутие построенного им корабля.
При проектировании броненосцев типа «Rе́solution» полагали, что они будут иметь порядочные морские качества, между тем, когда названный броненосец вышел из Англии и пошел в Гибралтар, то у него оказалась такая сильная качка, что на некоторое время броненосец был совершенно неуправляем и должен был вернуться к берегам Англии, между тем сопровождавший его минный крейсер «Oleaner» в 750 т благополучно продолжал путь и прибыл в Гибралтар. Чрезмерная качка броненосца показала, что не подтвердились предположение строителей, – и у этих броненосцев должны были поставить особые боковые кили довольно сильного профиля.
Все это приводит к заключению, что неиспытанное нельзя считать вполне пригодным. Замечательная вещь, что во всех флотах детали испытываются чрезвычайно тщательно и над каждым маленьким снарядом и даже капсюлем проделывается множество различных поверочных манипуляций, но корабль в целом его виде на стойкость против повреждения и на живучесть совершенно не испытывается.
Были сделаны опыты расстреливания «Belleisle». Современный корабль стрелял по старому броненосцу. Но, в сущности, крайне нужен совсем другой опыт, нужно, чтобы постреляли по современному броненосцу, и я лично склонен думать что расходы на такой, или даже на несколько таких опытов, сторицей возместятся теми сведениями, которые из опытов будут почерпнуты. Броненосец не будет уничтожен и повреждения, даже самые существенные, очень нетрудно исправить в том порту, где броненосец строился. Расходы такие можно оценить сотнями тысяч, между тем как флоты стоят сотни миллионов.
Не делая подобных опытов, мы не можем рассчитывать, что в бою не обнаружится таких явлений, которые были совершенно не предусмотрены.
Только серьезными испытавиями пушек, паровых машин, электрических двигателей и пр. можно было выработать шаг за шагом те усовершенствования, которые дали нам в руки целесообразные и сильные механизмы, отвечающие своей цели. Мина Уайтхеда есть одна из мельчайших деталей современных боевых приспособлений, но завод Уайтхеда тратит ежегодно около 60 000 руб. на опыты с усовершенствованиями, и только благодаря этому идет впереди всех, получая с лихвой вознаграждения за делаемые расходы.
Большие или малые суда?
Если бы большие боевые суда строились на основании боевого опыта, или даже различные части их подвергались бы опытам путем расстреливания, минных взрывов, таранных ударов и пр., то мы могли бы ясно видеть, что именно ожидает большие корабли в бою. Непрактичное было бы отброшено, но, может быть, отбросили бы и всю идею постройки больших судов. Этого не случилось бы только в том случае, когда нашли бы выход, как отстранить разные возможные в бою неудобства.
Тогда мы имели бы надлежащее оправдание к постройке их. Мы могли бы сказать, что огромные затраты на большой корабль оправдываются соответственными оборонительными преимуществами. Мы бы сознательно могли сказать, что большой корабль достаточно неуязвим для снарядов, что повреждение от мин не вызовет фатальных последствий, что таранные удары не будут гибельны для него, что все устройства обеспечивают высокую степень живучести и что корабль может продолжать бой, будучи подбит во многих своих частях.
В действительности мы ничего этого сказать не можем. Размер корабля не обеспечивает его неуязвимости от артиллерийского огня. Повреждения начнутся с самого начала боя, и повреждения эти будут иметь существенное влияние на боевую способность судна. Неприкрытые броней оконечности будут повреждаемы, и это может повести к наполнению их водой. Тонкая броня, разбросанная в разных местах, будет пробиваться, а за ней находятся элеваторы, турбины, электродвигатели, и многое другое. Даже ватерлинии при средине и башни будут пронизываться большими и средними снарядами, в то время как небронированные части будут уязвляемы снарядами всех калибров. Немало снарядов попадет в порта и боевые рубки, в то время как взрывы снарядов в соседстве башен могут прекратить их вращение и вообще остановить их действие.
Пока идет сравнение по отношению к артиллерийскому огню, большой корабль, представляя большую цель, получит больше повреждений, но его броня парализует действие многих снарядов. Выгоды и невыгоды больших кораблей в этом случае до некоторой степени компенсируются, но когда дело доходит до действия мин, то таковое для большого корабля будет столь же опасно, как и для малого, а с этим условием нельзя не считаться.
Малый размер боевого судна дает еще одно крупное преимущество, а именно, – что вся артиллерия и все минные аппараты будут поставлены на верхней палубе, а не за бортами. На черт. 9 представлен размер цели 6-д. орудия, поставленного на верхней палубе и в батарее. При постановке на верхней палубе пушка, направленная на неприятеля, представляет цель в 20 кв. ф., а порт, который для нее надо будет сделать, должен иметь 21 кв. ф.
Если бы борта, которые прикрывают пушку, были покрыты толстой броней, то, несмотря на большую величину порта, они прикрывали бы орудие и прислугу, в особенности от косых выстрелов, но тонкая броня, а тем более тонкий небронированный борт, не дадут должной защиты, а между тем снаряды, попадая в этот тонкий борт, будут пробивать его и разрываться. Можно считать, что борт на 15 ф. вправо или влево от орудия площадью в 200 кв. ф., причиняя разрывы снарядов, будет способствовать подбитию орудия и поранению прислуги. Гораздо легче подбить орудие, прикрытое тонким бортом, чем стоящее на верхней палубе. Становиться в бою за тонкий борт – то же, что прятаться под дуб во время грозы.
Вот почему я считаю, что артиллерия, минные аппараты и люди, работающие у них, находятся в большей безопасности на верхней палубе, чем в закрытых помещениях.
Большая часть изложенных в настоящей статье рассуждений приводит к тому заключению, что большие броненосцы, а большие неброненосные суда тем паче, будут повреждаться в бою, и, по неиспытанности в бою броненосцев полностью, повреждения эти могут быть столь значительны, что выведут судно из строя, а может быть, и причинят его гибель. Малые суда, не имеющие брони, на единицу поверхности своей, могут точно так же получать повреждения, но сама величина их допускает меньшую сложность всяких устройств, а расположение орудий на верхней палубе отстраняет множество затруднений, сопряженных с закрытой постановкой пушек.
