В наше время, с нашей точки зрения, образ жизни отшельника кажется невероятным, практически ненормальным. Но когда-то отшельники играли важную роль на Западе, в истории христианства. Теоретическое оправдание жизни отшельника достаточно разумно. Если Бог есть все, а мир – тщета, почему бы не отказаться от тщеты и иллюзии и не посвятить жизнь вечному? Веками религия достигала невероятных высот в отшельниках от Фиваиды до Каппадокии, от Синая до Палестины. Святой Павел из Фив, святой Антоний и святой Иларий имели на Западе бесчисленных последователей и учеников. Из-за общественных тенденций на Западе отшельники почти исчезли. Сегодня их обычаи кажутся нам ненормальными, а отношение к жизни – неоправданным. Но будет ли удивительно, если после пятой или шестой мировой войны случится возрождение отшельничества? Может быть, единственный способ сбежать от безумия общества – это скрыться от него в пустыне.
Миларепа – колдун, отшельник и поэт
Тема отшельников не может не напомнить о Миларепе («Мила в хлопковом одеянии»), одной из самых выдающихся личностей, родившихся в Азии. Тибет дал истории как минимум два имени мирового значения – шестой далай-лама, живой бог и поэт, взрыв радостного язычества в позолоченной клетке, и Миларепа, колдун, отшельник, поэт, философ, грешник, буйная душа постоянно в муке или лихорадке, с безграничной способностью к добру и злу и неисчерпаемой духовной энергией.
Почти тысячу лет тибетцев глубоко трогала история жизни Миларепы, написанная его учеником Речунгом. Это своего рода мистический триллер, полный преступлений и видений, кулачных драк и метафизики, написанный тоном то эзотерической поэзии, то криминальной журналистики, то агиографии, но всегда с человеческим теплом и живостью, неотразимой даже для искушенного современного читателя. Раннее детство Миларепы было счастливым. Он родился примерно в 1030 году в состоятельной или даже богатой семье в гималайском Тибете. Но его отец умер, когда Миларепе было семь лет, и тогда начались его беды. В начале его жизни доминировала мать. Она была предана семье, но предавалась крайностям во всем, проклятиям, рыданиям, ненависти, угрозам самоубийства, и ее мстительность не успокоилась, даже когда ее сын магически убил не меньше тридцати пяти ее личных врагов в деревне.
А доводило ее до крайности следующее. Когда умер ее муж, он оставил имущество на попечение брата и невестки, чтобы они присматривали за ним, пока Миларепа не станет взрослым. Но брат относился к имуществу как к своему собственному и заставлял Миларепу, его младшую сестру и мать работать на него. «Летом, когда возделывались поля, мы были слугами дяди, – говорил Миларепа. – Зимой, когда чесали шерсть, мы были слугами тети. Они кормили нас, как собак, и нагружали, как ослов».
Однажды, когда Миларепе было уже пятнадцать, его мать продала небольшой участок земли и пригласила всех своих родственников на пир. Потом она прочитала завещание мужа и обратилась к деверю и его жене с тем, чтобы они вернули имущество Миларепе. Но ее бессовестный деверь заявил, что за много лет до того он лишь одолжил упомянутое имущество ее мужу и поэтому ничего не должен ни Миларепе, ни его матери. Не имея способа взыскать ущерб, вдова и двое ее детей были вынуждены уйти ни с чем и жить в крайней бедности, чаще испытывая на себе насмешки, чем жалость остальных жителей деревни.
Однажды Миларепа вернулся домой с пирушки пьяным. Его мать впала в ярость, бросила в лицо сыну горсть золы, ударила его палкой, призвала дух покойного мужа, чтобы и он полюбовался на пьяного сына, и упала в обморок на пол. Дочь поспешила к ней на помощь, и Миларепа протрезвел. «Тогда я тоже пролил много слез. Рыдая, мы терли руки матери и звали ее. Через миг она открыла глаза и встала». Это была только минутная слабость матери. К ней тут же вернулись силы. Она замыслила план. Ее сын должен стать колдуном и уничтожить окаянных родственников с помощью заклятий.
Тогда Миларепа отправился на поиски наставника, который научил бы его волшебству. Мать продала еще один участок земли и дала ему бирюзу и лошадь. «Ты должен иметь безжалостную волю, – сказала она ему на прощание. – Если ты вернешься и не покажешь в деревне свою магическую силу, я, твоя старуха мать, убью себя на твоих глазах». После долгих странствий Миларепа нашел колдуна, но тот не мог дать ему то, чего он хотел, и тогда он отправился дальше. Наконец после многих месяцев неустанного и утомительного обучения его посвятили в черную магию. Великий день настал. В родной деревне дядя Миларепы созвал целую толпу гостей на свадьбу сына. Заклятье Миларепы сработало издалека, и дом дяди рухнул. После этого мать Миларепы написала ему письмо, больше похожее на военное коммюнике: «Тридцать пять человек погибли под развалинами дома. Поэтому здешние люди ненавидят меня и твою сестру. Сделай так, чтобы пал град… тогда последнее желание твоей старой матери исполнится».
Миларепа вырос среди безжалостной ненависти и чрезмерной любви; он знал нищету и богатство, смерть, чернокнижие и месть. Потом он пережил замечательный опыт, который так часто оставлял неизгладимый отпечаток на исключительных характерах и на Востоке, и на Западе, – это феномен обращения, полного переворота личности, в результате которого силы ума, раньше преданные злу, успеху или славе на земном плане, вдруг направляются к добру и славе на вечном плане. «Я почувствовал, что полон раскаяния во зле, которое причинил волшебством и градом, – сказал Миларепа. – Мне не давало покоя учение (Будды), я даже забывал поесть. Если я двигался, я хотел быть неподвижным, если я был неподвижен, я хотел двигаться. Ночью я не мог спать».
Миларепа отказался от прежней жизни и отправился искать учителя, гуру, чтобы тот указал ему путь к мистической мудрости. После различных превратностей он встретился с Марпой, переводчиком текстов с санскрита. Как в первой части его жизни доминировала страстная и мстительная мать, так же во второй части доминировала гораздо более достопамятная фигура Марпы, ученого эзотерика, борца, страстного, задиристого, гордого, темпераментного человека, вечно недовольного из-за недостижимости совершенства, по временам предававшегося пьянству, обману или жестокости, в своем роде природного гения с духом молнии и великолепием бури. То и дело в повествовании возникает жена Марпы, хорошая, добрая, заботливая женщина, которая пыталась защитить бедного Миларепу от апокалиптических громов и молний ее мужа, ибо Миларепа подвергался самым жалостным испытаниям в ходе своей подготовки к инициации. В каком-то смысле жена Марпы стала матерью Миларепе, во всяком случае в более ласковом и утешительном смысле слова, потому что он никогда не колебался в своей безумной привязанности к настоящей матери, своей почти сексуальной любви к ней.
Марпу и Миларепу связывали отношения столь дорогие для Востока, отношения ученика и учителя. Марпа был гуру, проводником, и Миларепа подчинился ему телесно и духовно, в мыслях и делах. Марпа, который увидел в Миларепе большие способности, проверял, насколько он предан цели, подвергая его самым суровым испытаниям. Он заставлял его строить дом, потом приказывал сносить его, возвести башню и разрушить ее, еще не достроенную. Он обманывал его, бил его, проклинал его, отсылал прочь, приводил обратно, насмехался над ним, но иногда менял тон и хвалил его; хотя и это тоже, казалось, было насмешкой, когда он снова начинал его мучить. Наконец, после многих трудностей, после того, как Миларепа дважды убегал от жестокого учителя и дважды возвращался, пришло время его инициации. Марпа дал ученику изречение, которое он должен был всегда носить в сердце, как яркий светильник: «Будь пылким, подними знамя совершенства».
