– Вряд ли. Из проулка я вышел с другой стороны.
– Здесь безопасно? – спросил Пол, оглядываясь. – Не стоит ли перебраться в другое место?
– Нет. В это время суток неестественно убегать из ресторана, не поев. Мы же не в Нью-Йорке! Берлинцы к еде относятся трепетно. Здесь даже конторы на два часа закрываются, чтобы люди обедали без спешки. Завтракают они дважды! – Морган похлопал себя по животу. – Теперь ясно, почему я так радовался, что меня сюда отправили? Вон, – он протянул Полу толстую книгу, – видишь, я не забыл, что вернуть должен.
На обложке было написано «Mein Kampf», и Шуман перевел название как «Моя борьба». Автором значился Гитлер.
«Неужели он правда написал книгу?» – удивился Пол.
– Спасибо! Ты мог не торопиться.
Пол затушил сигарету в пепельнице, но едва она остыла, спрятал в карман, чтобы не оставлять следов, которые укажут на него.
Морган подался вперед, словно шепча сальную шутку:
– В книге сто марок. Еще адрес пансиона, в котором ты остановишься. Он к югу от Тиргартена, на Лютцовплац. Как добраться, я тоже написал.
– Комнаты на первом этаже?
– Твои комнаты? Не знаю, не спрашивал. Думаешь об отходном пути?
Если конкретно, то Пол думал о притоне Малоуна с заблокированными окнами и дверями и о торжественном знакомстве с вооруженными моряками.
– Ну, глянешь на пансион. Возникнут проблемы – подыщем другой. Хозяйка, кажется, ничего. Зовут Кэт Рихтер.
– Она нацистка?
– Не употребляй здесь это слово, – тихо посоветовал Морган. – Оно тебя выдаст. «Наци» – жаргонное баварское слово, означает «простак». Нужно говорить «нацо», но и это слово здесь почти не услышишь. Некоторые используют аббревиатуру НСДАП
[20], некоторые говорят «партия». В таком случае слово произносится с почтением. Что касается фрейлейн Рихтер, у нее, видимо, политических пристрастий нет.
Морган кивнул на стакан с пивом и спросил:
– Не нравится?
– Моча молодого поросенка.
– Это пшеничное пиво, – засмеялся Морган, – его дети пьют. Зачем ты его заказал?
– У них тысяча сортов! Я ни одного не знаю.
– Я возьму для нас обоих, – пообещал Морган и сказал подоспевшему официанту: – Нам два пшоррских эля. Еще, пожалуйста, сосиски и хлеб. К ним капусту, маринованные огурчики и масло, если оно сегодня есть.
– Да, майн герр, – отозвался официант и унес стакан Пола.
– Кроме того, в книге советский паспорт с твоей фотографией и рубли, их примерно на тысячу долларов. В крайнем случае пробирайся к швейцарской границе. Немцы будут рады спровадить очередного русского и тебя выпустят. Рубли они не заберут, так как потом не смогут их обменять. А вот швейцарцев не смутит, что ты большевик. Они с удовольствием впустят тебя в страну: только деньги потрать! От границы поезжай в Цюрих и отправь сообщение в американское посольство. Гордон тебя вызволит. После случая в Дрезденском проулке нужно удвоить бдительность. Говорю, в городе творится странное. Патрулей на улице куда больше обычного. Штурмовикам я не очень удивляюсь: они только и делают, что маршируют и патрулируют. А вот СС и гестапо настораживают.
– СС? Кто они?
– Видел во дворике «Бирхауса» двоих в черной форме?
– Да.
– Создавали их для охраны Гитлера, а теперь это очередная личная армия. Большинство членов СС носят черное, хотя у некоторых серая форма. Гестапо – тайная полиция, ее служащие в штатском. Гестаповцев немного, но они весьма опасны и занимаются в основном политическими преступлениями. Хотя в Германии сейчас любое преступление политическое. Плюнешь на улице – ты оскорбил честь фюрера. Отправляйся в Моабитскую тюрьму или в концлагерь.
Принесли еду и пшоррский эль. Пол залпом выпил полстакана. Пиво оказалось густым, с насыщенным вкусом.
– Вот это я понимаю!
– Нравится? Когда приехал сюда, я понял, что американского пива могу больше не попробовать. Пивоварение – целая наука, ее годами постигают. Мастерство пивовара ценится, как университетский диплом. Пивоваренная столица Европы – Берлин, но самое лучшее пиво в баварском Мюнхене.
Пол ел жадно, хотя мысли занимали не пиво и не еда.
– Нужно торопиться! – шепнул он, зная, что для киллера каждый час, проведенный рядом с местом устранения, увеличивает риск поимки. – Мне необходимы оружие и информация.
– Мой товарищ появится с минуты на минуту, – кивнув, отозвался Морган. – Ему кое-что известно о человеке… в гости к которому ты приехал. Потом мы отправимся к ростовщику. У него есть хорошая винтовка.
– Винтовка? – нахмурился Пол.
– Ты не умеешь стрелять из винтовки?
– Умею, я в пехоте служил. Но работать предпочитаю на близком расстоянии.
– На близком? Тебе так проще?
– Дело не в простоте, а в эффективности.
– Поверь, Пол, подобраться к объекту вплотную и застрелить из пистолета если и возможно, то очень непросто. Вокруг столько коричневорубашечников, эсэсовцев и гестаповцев, что тебя наверняка поймают. Смерть твоя будет долгой и мучительной, гарантирую. Есть еще один повод использовать винтовку – объект нужно устранить прилюдно.
– Почему? – спросил Пол.
– По словам сенатора, в немецком правительстве каждому известно, сколь важную роль играет Эрнст в перевооружении. Его потенциальный преемник должен понимать: идти той же дорогой опасно для жизни. Если Эрнст погибнет незаметно, Гитлер выставит его жертвой несчастного случая или болезни.
– Тогда выполню заказ прилюдно и из винтовки. Но к ней нужно пристреляться и привыкнуть. Еще нужно выбрать подходящее место, заранее осмотреть его, разобраться с ветром, освещением, подъездными и отходными путями.
– Да, конечно. Ты же профессионал. Сделаешь все, что сочтешь нужным.
– После случившегося в Дрезденском проулке мне лучше спрятаться – забрать вещи из Олимпийской деревни и скорее перебраться в пансион. Комнаты уже готовы?
Морган заверил, что да.
Пол хлебнул пива, положил книгу Гитлера себе на колени, нашел в ней паспорт, деньги и адрес. Листок с информацией о пансионе вытащил, а книгу убрал в портфель. Выучив написанное наизусть, он «небрежно» уронил листок в лужицу пива на столе и смял в комок, который бросил в карман, где уже лежали окурки. Мусор выбросит потом.
Морган поднял брови.
«Мне говорили, что ты хорош».
Пол кивнул на книгу и шепотом спросил:
– «Моя борьба», книга Гитлера, о чем она?
– Кто-то назвал ее собранием ста шестидесяти тысяч грамматических ошибок. По идее, это философия Гитлера, на деле – непроходимая чушь. Но книгу лучше не выбрасывай, – с улыбкой посоветовал Морган. – Берлин – город дефицита, туалетной бумаги не достать.
