«В этой стране слишком много людей побежит лишь потому, что бежишь ты…»
Пол плюнул на стену и с трудом набрал воздуха в легкие. Секунду спустя он рванул из переулка на улицу куда оживленнее первой. Сделал глубокий вдох и растворился в толпе отправившихся в субботу по магазинам. Окинул улицу внимательным взглядом: от нее ответвлялись три или четыре проулка.
Который выбрать?
Судя по воплям за спиной, штурмовики уже свернули на эту улицу. Мешкать Пол не мог и выбрал ближайший к себе проулок.
Он прогадал! Проулок упирался в пять или шесть дверей, все как одна закрытых.
Шуман побежал обратно, но остановился. Теперь дюжина коричневорубашечников прочесывала толпу, постепенно приближаясь к тупиковому проулку. Большинство штурмовиков держали в руках пистолеты. Сопровождали их мальчишки, одетые так же, как юнцы с флагом, которых Шуман накануне встретил в Олимпийской деревне.
Успокоив дыхание, Пол плотно прижался к кирпичной стене.
«Ерунда полная!» – зло подумал он.
Шляпу, галстук и костюмный пиджак он запихал в портфель и натянул зеленый пиджак.
Портфель опустил на асфальт, вытащил пистолет и убедился, что он заряжен, а патрон в патроннике. Опершись на стену, удобно взял оружие и осторожно выглянул из проулка, целясь в вожака коричневорубашечников – в Фельштедта.
Штурмовикам так просто не сообразить, откуда стреляют. Пол надеялся, что они бросятся искать укрытие, а он прорвется сквозь ряды тележек, стоящих неподалеку. Рискованно… но коричневорубашечники вот-вот появятся в проулке. Был ли у него выбор?
Они уже ближе… Еще ближе…
Касание льда…
Шуман постепенно увеличивал давление на спусковой крючок и целился Фельштедту в центр груди: целик и мушка совместились там, где портупея накрывала штурмовику сердце.
– Не стреляй! – настойчиво шепнули на ухо.
Пол обернулся, направив пистолет на мужчину, беззвучно подошедшего сзади. На вид ему было чуть за сорок, ростом на пару дюймов ниже Пола, носил пушистые усы, а густые волосы, смазанные бриолином, убирал назад. Круглый живот его нависал над ремнем, костюм знал лучшие времена. В руках мужчина держал большую картонную коробку.
– Прицелься в другое место, – спокойно посоветовал толстяк.
Шуман пропустил эти слова мимо ушей.
– Кто вы такой?
– Побеседуем чуть позже. Сейчас у тебя есть заботы поважнее.
Он прошел мимо Пола и, глянув за угол, объявил:
– Двенадцать штурмовиков. Видно, сильно ты им досадил.
– Я избил трех таких молодчиков.
Толстый немец изумленно изогнул бровь:
– Уверяю тебя, если застрелишь одного-двух коричневорубашечников, за считаные минуты их сослуживцы набегут сюда сотнями. Они и тебя поймают, и в процессе убьют дюжину невинных. Я могу помочь тебе спастись.
Пол замялся.
– Если не примешь мою помощь, они тебя точно убьют. Строем ходить и убивать – вот и все умения штурмовиков.
– Поставьте коробки на асфальт, – велел Пол.
Мужчина послушался, тогда Шуман приподнял полы его пиджака и жестом велел повернуться спиной.
– Я не вооружен.
Шуман повторил безмолвную просьбу, на этот раз нетерпеливо.
Немец повернулся спиной. Пол похлопал его по карманам и брючинам. Оружия не нащупал.
– Я следил за тобой. Ты снял пиджак и шляпу – это хорошо. А то в своем кричащем галстуке ты выделялся из толпы, как девственница на Ноллендорфплац
[21]. Впрочем, тебя наверняка обыщут. Одежду надо выбросить. – Немец кивнул на портфель.
Топот бегущих приблизился. Пол отступил на шаг, обдумывая совет, который показался дельным. Шуман вытащил одежду из портфеля и двинулся к мусорному баку.
– Нет, только не сюда, – остановил его немец. – Хочешь избавиться от чего-то в Берлине – не думай о баках для пищевых отходов: охотники за объедками раскопают твой секрет. В мусоросборники тоже не кидай: в них регулярно роются агенты службы безопасности, в том числе секретные. Единственное надежное место – канализация. В канализационные коллекторы никто не заглядывает. По крайней мере, пока.
Пол приметил ближайшую водоприемную решетку и скрепя сердце запихал под нее одежду.
Прощай, зеленый «ирландский» галстук!
– Хочу немного обогатить твой образ Сбежавшего от коричневорубашечников, – сказал немец и, достав из кармана пиджака несколько головных уборов, выбрал панаму из светлой холстины. – Надень ее!
Шуман надел.
– Теперь пистолет. От него надо избавиться. Твои сомнения понятны, только на деле особой пользы он тебе не принесет. Ни в одном пистолете не хватит пуль, чтобы перестрелять всех штурмовиков Берлина, а в слабеньком парабеллуме и подавно.
Бросить или нет?
Интуиция подсказывала, что и этот совет дельный. Шуман сел на корточки и опустил пистолет в решетку. Где-то глубоко-глубоко раздался плеск.
– Теперь за мной!
Толстый немец поднял коробку и, увидев, что Пол замялся, зашептал:
– А, ты гадаешь, можно ли мне довериться? Ты ведь совершенно меня не знаешь. Только, по-моему, вопрос сейчас звучит иначе: «Можно ли не довериться мне?» Выбор за тобой. Секунд десять у тебя есть. – Немец засмеялся. – Такая штука – жизнь, чем важнее решение, тем быстрее нужно его принять.
Немец шагнул к двери, отпер ее ключом и обернулся. Пол шел следом. Оба укрылись на складе, и немец запер дверь. В грязное оконце Пол увидел, как штурмовики влетают в проулок, оглядываются, спешат дальше.
Попал Шуман на склад, заставленный ящиками, коробками, пыльными винными бутылками.
Немец остановился, кивнув на коробку:
– Возьми ее. Используем как реквизит для нашей байки. Авось выручит.
– Одежду и пистолет я мог оставить у вас на складе! – раздраженно проговорил Пол. – Напрасно выбросил.
Толстяк выпятил нижнюю губу:
– Ну да, пожалуй. Только это не мой склад. Ну, бери коробку. Пожалуйста, нам надо спешить.
Шуман поставил портфель на коробку, поднял все вместе и двинулся за немцем. Они вышли в грязную переднюю, мужчина глянул в немытое окно и направился к двери.
– Погодите! – остановил его Пол и осторожно коснулся щеки – ссадина от удара кастетом слегка кровоточила. Шуман провел ладонью по пыльному стеллажу и размазал пыль по ране, пиджаку и брюкам. Грязные пятна и разводы привлекут меньше внимания, чем кровь.
– Отлично! – похвалил немец, распахивая дверь. – Теперь ты потный грузчик, а я твой начальник. Нам сюда!
