– Жаль, я не успел купить тот выпуск, – сухо проговорил Коль. – Злоумышленник говорил по-немецки?
– Да.
– С акцентом?
– Да, с еврейским.
– Это понятно, но не расслышали ли вы другого акцента? Баварского? Вестфальского? Саксонского?
– Может быть. – Здоровяк кивнул. – Да, пожалуй. Он не навредил бы нам, если бы сразился с нами как мужчина, а не как трусливый…
– А не с иностранным ли акцентом говорил тот человек? – перебив, спросил Коль.
Штурмовики переглянулись:
– Откуда нам знать? Мы всю жизнь в Берлине живем.
– Если только с палестинским, – вставил один.
– Ясно. Так он напал на вас сзади с дубинкой?
– Да, еще вот с этим. – Третий штурмовик показал латунный кастет.
– Это его кастет?
– Нет, мой. Свой он унес.
– Ясно, ясно. Злоумышленник напал на вас сзади. Тем не менее у вас разбит нос.
– Я упал ничком, после того как он меня ударил.
– Где именно он на вас напал?
– Вот здесь. – Штурмовик показал на садик, упирающийся в тротуар. – Наш товарищ отправился за подмогой, а когда вернулся, жирный еврей удрал, как заяц.
– В каком направлении?
– Вон туда, на восток. Он несколько переулков пробежал. Я готов показать.
– Да, через минуту, – отозвался Коль. – А портфель у него был?
– Да.
– Злоумышленник унес его с собой?
– Да. В портфеле он прятал свои дубинки.
Коль поманил Янссена в садик.
– Мы зря теряем время, – шепнул инспектор-кандидат. – Огромный еврей с кастетом и дубинкой напал на штурмовика, которому на подмогу примчались еще пятьдесят.
– Янссен, я отношусь к словам подозреваемых и свидетелей, как к дыму. Сами по себе они зачастую бессмысленны, зато могут привести к огню.
Крипо обошли садик, внимательно глядя под ноги.
– Смотрите, майн герр! – воскликнул Янссен.
Он нашел маленький путеводитель по Олимпийской деревне на английском.
Коль обрадовался. Район довольно безликий. Вряд ли иностранный турист забрел сюда и потерял путеводитель как раз на месте драки. Страницы сухие, без единого пятнышка. Значит, в траве брошюра пролежала недолго. Коль поднял брошюрку. Предварительно обернув ладонь носовым платком (порой на бумаге попадаются отпечатки пальцев), Коль бережно открыл путеводитель, но не обнаружил ни рукописных записей, ни других наводок на прежнего обладателя. Прямо в носовом платке он опустил путеводитель в карман и позвал штурмовиков:
– Подойдите сюда, пожалуйста!
Штурмовики прошагали в сад.
– Встаньте в ряд вот здесь. – Инспектор показал на клочок голой земли.
Штурмовики построились – это у них получалось отлично. Коль осмотрел их сапоги и сравнил размер со следами на земле. Выяснилось, что злоумышленник носил обувь размером больше и со стоптанными каблуками.
– Отлично, – похвалил Коль и обратился к Фельштедту: – Покажите, в каком направлении вы его преследовали. Ваши товарищи могут быть свободны.
– Инспектор, как разыщете его, сообщите нам, – велел штурмовик с окровавленным лицом. – У нас в казармах есть камера. Там мы с ним разберемся.
– Да-да, пожалуй, это можно устроить. Времени получите предостаточно: наверное, для разбирательства понадобятся не три человека, а больше.
Штурмовик замялся, гадая, не издеваются ли над ним. Он оглядел свою рубашку, усеянную багровыми пятнами.
– Только посмотрите на это! Ну, как доберемся до него, всю кровь из него выпустим! Пойдем, дружище!
Два штурмовика зашагали прочь.
– Сюда, толстый еврей побежал сюда. – Фельштедт провел Коля и Янссена через два проулка к оживленной Горманнштрассе. – Он точно свернул в один из этих проулков. Наши люди караулили с обеих сторон, но еврей исчез.
Коль глянул на проулки: от Горманнштрассе ответвлялось несколько, один тупиковый, другие соединялись с улицами.
– Ну хорошо, майн герр, дальше мы сами.
Без своих товарищей Фельштедт держался куда проще.
– Инспектор, этот человек и впрямь опасен.
– Вы уверены, что точно описали его внешность?
– Он еврей, – после небольшой паузы ответил Фельштедт. – Да, точно еврей. Курчавые эфиопские волосы, еврейский нос, еврейские глаза. – Штурмовик потер пятно на рубашке и зашагал прочь.
– Кретин! – прошептал Янссен и с опаской глянул на Коля.
– Это мягко сказано, – отозвался инспектор, задумчиво оглядывая проулки. – Командир Фельштедт патологически слеп, однако его рассказу я верю. Нашего подозреваемого загнали в угол, но он скрылся, сбежал от дюжин штурмовиков. Янссен, нужно проверить мусорные контейнеры в этих проулках.
– Есть, майн герр! Думаете, чтобы спастись, он выбросил часть одежды или портфель?
– По-моему, это вполне логично.
Они проверили каждый проулок, заглянули в мусорные контейнеры, но обнаружили только старые картонки, бумажки, бутылки и гнилые объедки.
Подбоченившись, Коль осмотрелся и спросил:
– Янссен, кто занимается вашими рубашками?
– Рубашками?
– Ну да, они всегда безупречно выстираны и выглажены.
– Жена, разумеется.
– Тогда извиняюсь перед ней за то, что сегодняшнюю вашу рубашку ей придется чинить и стирать.
– Почему ей придется стирать мою рубашку?
– Потому что сейчас вы ляжете животом на мостовую и пороетесь в водостоке.
– Но…
– Понимаю, понимаю, но я этим занимался много раз, и мне, старику, полагается скидка. Снимите пиджак, Янссен, он у вас хороший, шелковый, жаль, если и его чинить придется.
Молодой человек вручил Колю пиджак из темно-зеленого шелка. Красивый, ничего не скажешь. К счастью, Янссен был из обеспеченной семьи и получал ежемесячный доход, помимо нищенского жалованья детектива-крипо. Янссен опустился на колени и, поддерживая себя одной рукой, опустил другую во тьму водостока.
На деле рубашка испачкалась несильно, ведь молодой человек через минуту закричал:
– Майн герр, здесь что-то есть!
Поднявшись, он продемонстрировал мятое бурое нечто – шляпу Геринга, да еще с сюрпризом. Внутри был зеленый галстук, пожалуй впрямь ярковатый.
Янссен объяснил, что сокровища лежали на выступе, буквально на полметра ниже отверстия водостока. Он поискал снова, но больше ничего не обнаружил.
– Вот, Янссен, ответы на часть наших вопросов, – проговорил Коль, рассматривая шляпу изнутри.
