Внук и дед пробирались сквозь толпу рабочих и прорабов, которые энергично завершали строительство пресс-центра – подпиливали двери, ставили арматуру, шкурили и красили стены. Когда они обогнули рабочее место столяра, Эрнст глянул себе на рукав и поморщился.
– Дедушка, что случилось? – прокричал Руди сквозь визг пилы.
– Посмотри, как я испачкался!
На рукав попали брызги штукатурки. Эрнст старательно отряхнул ее и подумал, не стоит ли намочить пальцы и вычистить. Но так штукатурка может намертво въесться в ткань, тогда Гертруда не обрадуется. Пока лучше оставить пятно в покое. Эрнст взялся за ручку двери, за которой начинался открытый коридор, ведущий на лестницу.
– Полковник! – закричал кто-то.
Эрнст обернулся.
За ним бежал охранник-эсэсовец и пытался перекричать визг пилы.
– Майн герр, привезли собак фюрера. Он спрашивает, не сфотографируется ли ваш внук с ними.
– Собаки? – радостно встрепенулся Руди.
Гитлер любил немецких овчарок и держал сразу несколько. Собаки у него были добрые, ручные.
– Хочешь с ними сфотографироваться? – спросил Эрнст.
– Да, дедушка, пожалуйста!
– Только не задирай их.
– Не буду.
Эрнст проводил мальчика обратно в пресс-центр. Овчарки уже обнюхивали комнату. Гитлер засмеялся, глядя, как Руди обнимает самого крупного пса и целует его макушку. Пес лизнул мальчишку огромным языком. Геринг с трудом нагнулся и тоже погладил собаку, улыбаясь совсем по-детски. Жестокий и бездушный во многих отношениях, животных он искренне любил.
Полковник еще раз вышел в коридор и прошагал к двери на лестницу. Он снова попробовал сдуть с рукава сухую штукатурку, остановился у большого южного окна и посмотрел на улицу. Солнце так и палило. Шляпа осталась в пресс-центре. Может, вернуться за ней?
Нет, не стоит. Лучше…
Сильнейший удар сотряс его тело и вышиб воздух из легких. Эрнст упал на брезент, защищающий мрамор от брызг. Он задыхался от боли, смятения, страха… Но при падении на первый план вышла другая мысль: «Ну вот я и краской костюм испачкал. Что скажет Гертруда?»
Глава 26
Ресторанчик «Мюнхенский дом» располагался в десяти кварталах к северу от Тиргартена и в пяти – от Дрезденского проулка.
Вилли Коль бывал в нем несколько раз. Особенно ему понравился венгерский гуляш, в который здесь добавляли изюм и тмин. Пил он прекрасное австрийское вино блауфранкиш.
Припарковав «ДКВ» у входа, Коль бросил карточку крипо на приборную панель, чтобы отогнать усердных шупо со штрафными талонами. Он вытряхнул из пенковой трубки остатки табака и поспешил к ресторану, Конрад Янссен следом.
Внутренняя отделка оказалась типично баварской – коричневое дерево, желтеющая штукатурка, везде бордюры из деревянных гардений, грубовато вырезанных и раскрашенных. Обеденный зал пропах мясом на гриле и кислыми приправами. Коль мигом проголодался: он успел лишь позавтракать – съесть пирожное и выпить кофе. В ресторане было очень дымно: время обеда заканчивалось, посетители курили и пили кофе.
Коль увидел своего сына Гюнтера, шарфюрера Грубера и еще двух подростков в форме. Даже в обеденном зале парни не сняли пилотки, не то из невежества, не то в знак неуважения.
– Парни, я получил ваше сообщение.
Шарфюрер гитлерюгенда вытянул руку в приветствии и проговорил:
– Хайль Гитлер, детектив-инспектор Коль. Мы опознали человека, которого вы разыскиваете. – Он показал фотографию убитого в Дрезденском проулке.
– Опознали?
– Так точно, майн герр.
В лице Гюнтера читалось противоречие. Он радовался, что вырос в глазах гитлерюгенда, но огорчался, что поиском ресторана руководил Гельмут. Коль надеялся, что случившееся принесет двойную пользу: выявит личность убитого и покажет Гюнтеру, каково жить среди национал-социалистов.
Лысеющий крепыш в пыльном черном костюме и поношенном жилете в золотую полоску, не то метрдотель, не то владелец ресторана, отдал Колю салют. Говорил он с явной опаской, ведь члены гитлерюгенда слыли активнейшими доносчиками.
– Инспектор, ваш сын и его друзья спрашивали об этом человеке.
– Да, а вы кто будете?
– Герхард Клемп. Я управляю этим рестораном уже шестнадцать лет.
– Этот человек вчера у вас обедал?
– Да, майн герр. И вчера, и как минимум три раза в неделю со дня приезда. Приехал он пару месяцев назад. Он говорил, что мы готовим больше чем немецкую еду, поэтому ему у нас нравится.
Колю не хотелось распространяться об убийстве при мальчиках, и он сказал:
– Спасибо, Гельмут! И тебе, Гюнтер, и всем остальным. Теперь за дело возьмемся мы. Германия гордится вами!
– Детектив-инспектор, ради нашего фюрера я готов на все, – объявил Гельмут с соответствующим пафосом. – Хорошего дня, майн герр!
Грубер еще раз вытянул руку. Отсалютовал и Гюнтер, и Коль тоже ответил им нацистским салютом.
– Хайль! – проговорил он, игнорируя насмешливый взгляд Янссена.
На улицу подростки высыпали, смеясь и болтая. В кои веки они казались нормальными мальчишками, а не машинами из «Метрополиса», фантастического фильма Фрица Ланга. Коль перехватил взгляд сына. Гюнтер улыбнулся и помахал ему, спеша вслед за остальными. Инспектор надеялся, что не прогадал, решив за сына: Гюнтеру легко попасть под влияние гитлерюгенда.
Коль снова повернулся к Клемпу и постучал по фотографии:
– В какое время он здесь вчера обедал?
– Пришел он рано, около одиннадцати, когда мы только открывались. Ушел минут через тридцать-сорок.
Коль чувствовал, что Клемп обеспокоен гибелью клиента, но жалеть его опасается: вдруг убитый окажется врагом государства? Управляющий любопытен, но боится расспрашивать о расследовании и говорить то, о чем не спрашивают. По крайней мере, общенациональной слепотой не страдал.
– Он был один?
– Да.
– Но может, вы заметили, что он с кем-то пришел или с кем-то встретился после обеда? – спросил Янссен, показав на высокие незанавешенные окна ресторана.
– Нет, я никого не видел.
– Может, он периодически с кем-то обедал?
– Нет, как правило, в одиночестве.
– А в какую сторону он ушел вчера после обеда? – спросил Коль.
Лизнув кончик карандаша, он записывал в блокнот все услышанное.
– По-моему, на юг. То есть налево отсюда.
В направлении Дрезденского проулка…
– Что вы о нем знаете? – спросил Коль.
– Ну, кое-что. Например, адрес, если это вам поможет.
