– Вы дадите мне пройти! – рыкнул Коль с такой яростью, что молодой охранник испугался.
Другой охранник, вооруженный пистолетом-пулеметом Эрма, посмотрел в их сторону.
– Из своего служебного здания я выйду через дверь в конце этого коридора. На кружной путь у меня нет времени.
Молодой эсэсовец встревоженно огляделся по сторонам. Никто не говорил ни слова. В итоге он кивнул.
Ноги болели, но Коль прошагал коридор и вышел навстречу жаркому полуденному солнцу. Сообразив, куда идти дальше, он поправил ягнячью шерсть в правом ботинке. Потом отправился на север, к отелю «Метрополь».
– А-а, мистер Джон Диллинджер! – Отто Веббер показал Полу на стул в темном углу «Арийского кафе».
Он схватил Пола за руку и прошептал:
– Я за тебя беспокоился! А то новостей нет. Звонок мой сработал? По радио ничего не говорят. Хотя разве наш крысенок Геббельс станет вещать по государственному радио об убийстве?
Улыбка Веббера померкла.
– Дружище, что случилось? Вид у тебя не радостный.
Не успел Шуман ответить, его заметила официантка Лизель и подлетела к столику.
– Привет, любимый! – проворковала она и надулась. – Бесстыдник, в прошлый раз ты даже не поцеловал меня на прощание. Что тебе принести?
– Пшоррский эль.
– С удовольствием! Я скучала по тебе.
Проигнорированный официанткой, Веббер раздраженно проговорил:
– Эй, простите, простите! Мне берлинский лагер.
Лизель наклонилась и поцеловала Пола в щеку. Он вдохнул резкий аромат ее духов, не улетучившийся даже после ее ухода. Он подумал о сирени, подумал о Кэт, а потом, решительно отринув эти думы, объяснил, что случилось на стадионе и потом.
– О нет, наш друг Морган! – в ужасе воскликнул Веббер.
– Выдававший себя за Моргана. Крипо забрали мой паспорт, узнали мое имя, но не думают, что Моргана убил я. Ни с Эрнстом, ни со стадионом они меня не связали.
Лизель принесла пиво. Отступая от столика, она игриво сжала Полу плечо и на миг прильнула к нему. Снова запахло ее духами. Пол наклонился в сторону, чтобы вырваться из ароматного плена, а Лизель сладострастно улыбнулась и поплыла прочь.
– Невдомек ей, что она мне неинтересна? – пробормотал Шуман, злясь оттого, что не может выбросить Кэт из головы.
– Кому невдомек? – уточнил Веббер, сделав несколько больших глотков.
– Ей, Лизель, – кивнул Пол на официантку.
– Нет, мистер Джон Диллинджер, – нахмурился Веббер, – это не она, а он.
– Что?!
– Ты считал Лизель женщиной?
Пол захлопал глазами:
– Так она…
– Разумеется! – Отто хлебнул пива и вытер усы тыльной стороной ладони. – Я думал, ты в курсе. Дело-то очевидное.
– Господи Иисусе! – Пол стал скрести щеку на месте поцелуя Лизель и обернулся. – Может, вам очевидно.
– Для твоей профессии ты сущий простофиля.
– Когда вы спросили про здешние шоу, я упомянул, что предпочитаю женщин.
– Так это в шоу участвуют женщины, а половина официанток – мужчины. Разве я виноват, что представители обоих полов считают тебя привлекательным? Да ты сам виноват: чаевые оставлял ей со щедростью арабского шейха.
Пол закурил, чтобы заглушить аромат духов, который теперь считал отвратительным.
– Итак, мистер Джон Диллинджер, вижу, у тебя проблемы. За лже-Морганом те самые люди, которые должны были вытащить тебя из Берлина?
– Пока не знаю.
Шуман оглядел полупустой клуб, но, подавшись вперед, зашептал:
– Отто, мне снова нужна ваша помощь.
– Я всегда готов помочь. Я, Спаситель-от-коричневорубашечников, Маслодел, Торговец шампанским, Пародист Круппа!
– Только денег у меня не осталось.
– Деньги! – ухмыльнулся Веббер. – В конце концов, деньги – корень всех зол. Что тебе нужно, дружище?
– Машина. Форма. Новое ружье, винтовка.
– Твоя охота продолжается, – тихо заметил Веббер.
– Именно.
– Вот бы в мою банду десяток таких, как ты… Только Эрнста будут охранять серьезнее. Он может и из города на время выехать.
– Может, но, думаю, не сразу. У него в кабинете я услышал, что сегодня у Эрнста две встречи. Первая была на стадионе, вторая назначена в каком-то Вальдхаймском училище. Где это?
– Вальдхайм? – переспросил Веббер. – Это…
– Дорогой, хочешь еще пива? Или, может, меня?
Пол аж подскочил: горячее дыхание обожгло ему ухо, сильные руки оплели тело. Лизель подошла сзади.
– Первый раз дам бесплатно, – прошептала официантка. – Наверное, второй тоже.
– Прекрати! – рявкнул Пол.
Лицо официантки превратилось в бесстрастную маску.
Услышав правду, Пол отметил: лицо у Лизель миловидное, но черты явно мужские.
– Не груби, дорогуша!
– Извини, – отозвался Пол, отстраняясь. – Мужчины меня не интересуют.
– Я не мужчина, – невозмутимо проговорила Лизель.
– Ты понимаешь, о чем я.
– Тогда не надо было флиртовать! – рявкнула Лизель. – С тебя четыре марки за пиво. Нет, пять, я сосчитала неправильно.
Пол заплатил, официантка демонстративно отвернулась и, бормоча себе под нос, начала шумно вытирать соседний столик.
– У моих девчонок такое бывает, – пренебрежительно сказал Веббер. – Порой так надоедает!
Они вернулись к прежнему разговору, и Пол спросил:
– Что вы знаете о Вальдхаймском училище?
– Это военное училище неподалеку отсюда. Кстати, оно по пути в Ораниенбург, где находится наш чудесный концлагерь. Раз окажешься здесь, почему бы не постучать к ним и не сдаться. Избавишь СС от необходимости тебя выслеживать.
– Машина и форма, – повторил Пол. – Хочу быть военным, но не солдатом, как было на стадионе. Наверное, этого ждут снова, а еще…
– Знаю! Ты будешь рейхсарбайтсфюрером.
– Кем-кем?
– Комбатом Имперской службы труда. Вожаком солдат с лопатой. Все наши юноши проходят трудовую повинность. Небось ее тот же Эрнст придумал – еще один хитрый способ подготовки солдат. Лопаты они носят на манер ружей, а строем ходят не меньше, чем копают. Ты слишком стар, чтобы проходить повинность, но командиром быть можешь. С рабочих участков на плацы юношей возят на грузовиках. В провинции их немало. Тебя никто не заметит. Я знаю, где достать отличный грузовик. И форму. Она у них изысканного сизого цвета. В самый раз для тебя.
– А винтовку? – шепотом спросил Пол.
