– С ней сложнее. Впрочем, у меня есть идея. – Отто допил пиво. – Когда желаешь приступить?
– В Вальдхаймское училище мне нужно к половине шестого. Не позднее.
– Тогда тебя нужно скорее превратить в нацистского чиновника, – проговорил Веббер, кивая, и засмеялся. – Специальной подготовки не требуется. Бог свидетель, у настоящих чиновников нет никакой.
Глава 32
Сначала он слышал только помехи, потом треск сгустился в его имя:
– Гордон!
– Мы имен не называем, – напомнил коммандер, прижимая бакелитовую трубку к уху, чтобы лучше слышать Берлин.
Пол Шуман звонил с помощью рации, сигнал проходил через Лондон. Воскресное утро, на часах почти десять, но Гордон сидел за рабочим столом в Управлении военно-морской разведки, за которым провел всю ночь, ожидая вести об уничтожении Эрнста.
– Ты как, в порядке? Что происходит? Мы просматриваем прессу, следим за радиопередачами, но ничего…
– Молчать! – рявкнул Шуман. – У меня нет времени на северных и южных друзей. Просто послушайте.
Гордон наклонился вперед:
– Слушаю тебя.
– Морган погиб.
– О нет!
Гордон на миг закрыл глаза, скорбя о погибшем. Он не знал Моргана лично, но всегда получал от него достоверные разведданные, а любого, кто рискует жизнью ради страны, Гордон считал положительным.
Тут Шуман и выдал сенсационную новость:
– Его убил американец, некто по имени Роберт Таггерт. Вы его знаете?
– Что? Американец?
– Вы его знаете?
– Нет, никогда о нем не слышал.
– Он и меня пытался убить. Прежде чем я успел выполнить ваше задание. Последние два дня на связь с вами выходил не Морган, а Таггерт.
– Как, говоришь, его зовут?
Шуман назвал имя по буквам и сказал Гордону, что Таггерт вполне мог быть связан с дипломатической службой США. Коммандер написал имя на листочке и крикнул:
– Старшина Уиллетс!
Секунду спустя в дверях появилась Рут Уиллетс. Гордон сунул ей листочек.
– Соберите максимум данных об этом парне, – велел он.
Уиллетс исчезла, а Гордон спросил по телефону:
– Эй, ты как, ничего?
– Вы в этом замешаны?
– В чем?
Плохой связи вопреки, Гордон чувствовал, что Шуман злится.
– Мое задание – подстава от начала до конца. Вы в этом замешаны?
Окно было открыто, в кабинете гулял жаркий, сырой ветер вашингтонского лета.
– Не понимаю, о чем ты.
После небольшой паузы Шуман рассказал все – как убили Моргана, как Таггерт выдавал себя за него, как сорвал операцию, поведав о ней нацистам.
Гордон был искренне потрясен.
– Богом клянусь, нет, я никогда не поступил бы так со своим человеком. А тебя я считаю своим.
– Таггерт заявил, что вы ни при чем, – проговорил Шуман после небольшой паузы. – Но мне хотелось услышать это от вас.
– Клянусь…
– Коммандер, значит, предатель рядом с вами. Вам нужно его вычислить.
Раздавленный услышанным, Гордон откинулся на спинку стула. В немом оцепенении он уставился на стену, украшенную благодарностями в приказе, дипломом Йельского университета и двумя портретами – президента Рузвельта и Теодора Б. М. Мейсона, лейтенанта ВМС, ставшего первым главой Управления военно-морской разведки.
Предатель…
– Что говорит этот Таггерт?
– Что у кого-то имелись «интересы». Больше никаких подробностей. Мол, все старались радовать босса. В смысле, главного босса.
– Так побеседуй с ним снова, разузнай подробности.
– Не могу, – ответил Шуман после очередной паузы.
Намек Гордон понял: Таггерт погиб.
– Еще на корабле мне сообщили пароль про трамваи. Таггерт знал его, а Морган – нет. Как так получилось?
– Я переслал пароль своим людям на корабле. Отдельно я переслал его туда, где ты сейчас находишься. Специально для Моргана.
– Значит, Таггерт получил верный пароль, а Моргану отправил другой. Шпион бунда, подосланный на корабль, ничего не передал. Это не его рук дело. Если не он, то кто? Кто знал верные фразы?
В мыслях у Гордона сразу возникли два имени. Солдат до мозга костей, он понимал, что коммандеру следует рассмотреть каждую возможность. Но молодой Эндрю Эйвери был ему как сын. Уинсента Маниелли он знал хуже, но безупречный послужной список лейтенанта не давал повода усомниться в его верности.
Словно прочитав его мысли, Шуман спросил:
– А с теми двумя парнями вы давно работаете?
– Нет, такое почти невозможно.
– Слово «невозможно», черт его дери, сейчас имеет совершенно другое значение. Кто придумал клятый пароль? Папаша Уорбукс?
Гордон задумался. Толстосум Сайрус Клейборн знал о плане лишь в общих чертах.
– Он даже не подозревает, что пароль существовал.
– Так кто придумал фразы?
– Мы с сенатором.
Снова треск в трубке. Шуман молчал.
– Нет, это не может быть он, – возразил Гордон.
– Вы при нем пароль пересылали?
– Нет, он был в Вашингтоне.
«Сенатор переговорил со мной, потом мог отправить пароль в Берлин для Таггерта и устроить так, чтобы Морган получил неверные фразы», – подумал Гордон, а вслух сказал:
– Невозможно.
– Гордон, это слово я уже слышал. Только не очень верю.
– Слушай, операцию вообще придумал сенатор. Он переговорил с людьми в администрации, потом пришел ко мне.
– Получается, он собирался подставить меня с самого начала, – заключил Шуман и угрожающе добавил: – Вместе с людьми из администрации.
Факты закружились в голове у Гордона. Шуман прав? Куда приведет это предательство?
– Да разбирайтесь там как хотите, – сказал Пол. – Меня-то вы на самолет посадите?
– Да, сэр. Даю честное слово. Я лично свяжусь с людьми в Амстердаме. Самолет прилетит часа через три с половиной.
– Нет, мне нужно позднее. В районе десяти.
– В темноте нам не приземлиться. Мы пользуемся брошенной взлетно-посадочной полосой. В половине девятого света будет еще достаточно. Это время подходит?
– Нет. Тогда давайте завтра на заре.
– Почему?
Шуман ответил не сразу.
– На этот раз я его не упущу.
– Так ты хочешь…
