В ответ Кларк терпеливо объясняет Саймону, что любительская психология и работа полиции – две совершенно разные вещи. Я, правда, почти не слушаю.
Эдвард и мне говорил то же самое, осознаю я, практически слово в слово. Это идеально… Некоторые из самых совершенных моих отношений длились не больше недели… Зная, что ты с человеком ненадолго, начинаешь больше его ценить…
Мой ребенок поднимает ногу и пинает меня чуть выше пупка. Я вздрагиваю. Мы в опасности?
– Джейн?
Они смотрят на меня с любопытством. Я осознаю, что мне задали вопрос.
– Простите?
Джеймс Кларк протягивает мне ожерелье. – Вы не могли бы надеть его?
Маленькую застежку сзади трудно застегнуть вслепую, и Саймон вскакивает помочь. Я убираю волосы с затылка, открывая ее. Он неловко дотрагивается до меня, и я чувствую – с удивлением – что дело может быть в том, что я ему нравлюсь.
Ожерелье надето, и Кларк задумчиво его разглядывает. – Можно? – вежливо спрашивает он. Я киваю, и он пытается просунуть палец между жемчугом и моей шеей. Не влезает.
– Хм, – произносит Джеймс и откидывается на спинку стула. – Не хочу, как говорится, подливать масла в огонь. Но есть одна важная деталь.
– Какая? – нетерпеливо спрашивает Саймон.
– Когда Эмму нашли, полицейский, первым прибывший на место, увидел у нее на шее слабую отметину. Он внес это в протокол, но к приезду патологоанатома она исчезла. Осталась пара царапин, вот здесь. – Он указывает туда, где пытался засунуть палец под ожерелье. – Ничего особенного. Причиной смерти, разумеется, они стать не могли. Учитывая остальные повреждения, мы решили, что Эмма переворачивалась, когда падала.
– А на самом деле они от сорванного ожерелья, – тут же говорит Саймон.
– Ну, это ваше предположение, – говорит Кларк.
– Может быть и другое объяснение, – внезапно говорю я.
– Какое? – спрашивает Кларк.
– Эдвард… – Я краснею. – У меня есть основания думать, что Эдварду с Эммой мог нравиться грубый секс.
Саймон смотрит на меня. Кларк лишь кивает. – Так.
– Поэтому, даже если Эдвард и был с ней в тот день – а я в этом по-прежнему не убеждена, – то ожерелье могло и случайно порваться.
– Возможно. Но мы этого уже не узнаем, – говорит Кларк.
Мне в голову приходит еще одна мысль. – В ту нашу встречу вы сказали, что нельзя установить, кто вошел в дом перед гибелью Эммы.
– Верно. А что?
– Да просто странно. Дом устроен так, чтобы собирать и записывать информацию, в этом весь его смысл.
– Вы можете устроить обыск у них в офисе, – тут же говорит Саймон. – Забрать компьютеры и посмотреть, что на них.
Кларк предостерегающе поднимает руку: – Погодите. Я ничего сделать не могу. Я в отставке. А то, что вы предлагаете, – это операция, которая обойдется в десятки тысяч фунтов. Крайне маловероятно, что по прошествии такого срока удастся получить ордер. Если только не найдется очень убедительных доказательств.
Саймон ударяет кулаком по столу.
– Это безнадежно!
– Мой вам совет: постарайтесь оставить прошлое, – мягко говорит он. Смотрит на меня. – А вам бы я посоветовал как можно скорее подыскать новое жилье. С надежными замками и сигнализацией. На всякий случай.
Тогда: Эмма
Я встаю под душ. Сначала ничего не происходит. Затем вода ливнем обрушивается из массивной лейки. Я с радостью подставляю под нее лицо.
Все будет хорошо.
Я тщательно моюсь для него, намыливая каждый интимный уголок тела, который он может захотеть обследовать. Затем, без предупреждения, вода приостанавливается и становится ледяной. Я взвизгиваю и отскакиваю.
Эмма, говорит голос у меня за спиной.
Я резко оборачиваюсь. Что ты здесь делаешь? спрашиваю я. Срываю полотенце с вешалки и заворачиваюсь в него. И как ты вошел?
Сейчас: Джейн
– Напомните, какими средствами вы располагаете? – Камилла не смеется вслух, но явно думает, что я рехнулась. – Пока вы жили на Фолгейт-стрит, рынок недвижимости обезумел. Домов не хватает, к тому же иностранные инвесторы вкладываются в лондонскую недвижимость, потому что думают, что таким образом обезопасят свои деньги. Теперь, чтобы снять квартиру с двумя спальнями, вам нужно будет вдвое больше. – Она указывает на объявления в окнах агентства. – Взгляните.
Возвращаясь на Фолгейт-стрит, я решила последовать совету Джеймса Кларка и начать охоту на квартиру. Лучше бы я этого не делала. – Большая с одной спальней сойдет. По крайней мере, на первое время.
– Ваших средств и на это не хватит. Разве что вы рассмотрите плавучий дом.
– Я жду ребенка. Скоро он начнет ходить. Плавучий дом – не лучший вариант, правда? – Я медлю. – Нет ли других домовладельцев, которые бы делали то, что делает Эдвард? Задешево бы сдавали дома тем, кто будет за ними присматривать?
Камилла качает головой. – Предложение Эдварда Монкфорда уникально.
– Ну, выселить меня, пока я плачу аренду, он не сможет. И я не съеду, пока не найду другого места. – Что-то в выражении лица Камиллы останавливает меня. – В чем дело?
– В подписанном вами договоре свыше двухсот правил, – напоминает она. – Надеюсь, вы никаких не нарушили. Иначе получится, что вы нарушили условия договора.
Я чувствую иррациональную злость.
– В жопу эти правила. И Эдварда Монкфорда в жопу. – Я в такой ярости, что даже топаю ногой. Гормоны матери-тигрицы.
Но, несмотря на смелые слова, я знаю, что не буду тягаться с Эдвардом. После разговора с Саймоном и Джеймсом Кларком я почувствовала в отношении Дома один по Фолгейт-стрит нечто, чего раньше никогда не чувствовала. Я почувствовала страх.
Тогда: Эмма
У меня остался код, говорит он.
Он делает шаг ко мне. Глаза у него красные и диковатые. Он недавно плакал.
Я сказал Марку, что удалил код, когда выехал, говорит он. Но я его не удалял. А потом я воспользовался им, чтобы взломать систему. Это было просто. Ребенок бы справился.
А, говорю я. Что еще сказать, я не знаю.
Я был наверху, говорит он. На чердаке. Я иногда прихожу, когда ты спишь, и ночую там. Поближе к тебе.
Вдруг он показывает на мое горло, и я отступаю в испуге. Это он тебе это ожерелье подарил, да? Эдвард.
Да. Саймон, тебе надо уйти. Я кое-кого жду.
Я знаю. Саймон достает незнакомый мне телефон. Эдварда Монкфорда. Но он не придет. Я написал это сообщение.
Что? недоуменно говорю я.
На прошлой неделе, ночью, я взял твой телефон и записал этот номер в записную книжку под его именем, говорит он едва ли не с гордостью. Поэтому, когда я пишу тебе сообщения, они приходят вроде как от него. Сообщения я, разумеется, удалил. А телефон – с предоплаченной симкой, поэтому отследить его нельзя.
