Правой рукой он держал клинок, вокруг левой была обмотана серебряная цепочка с подвеской.
В этот момент комната была уже пустой, санитары каким-то образом удалили всех жертв «Анимуса».
Кэл остался один на один со своим отцом.
Еще несколько минут – и останется один Кэл.
Джозеф Линч не выглядел испуганным. Он выглядел человеком… смирившимся со своей судьбой, едва ли не призывающим смерть. Казалось, он давно ждал этого мгновения и радовался, что оно наконец наступило, чтобы положить конец мучениям, которым его подвергали тамплиеры в течение тридцати лет.
– То, что ты видел, сделал я, – тихо произнес Джозеф Линч.
– Ты убил ее, – хрипло выдохнул Кэл.
Все так же тихо и спокойно Джозеф ответил:
– Уж лучше я, чем эта ужасная машина.
На последних словах его голос дрогнул. Единственный признак того, что вся эта история не была ему безразлична.
– Человек велик величием своих целей. Я должен был и тебя убить. – Джозеф Линч не отрывал от Кэла бледно-голубых, выцветших от катаракты глаз. – Но я не смог.
– Прекрасно. – Ловким движением Кэл перевернул клинок рукояткой к отцу. – Сделай сейчас то, что не смог сделать тридцать лет назад.
Джозеф покачал головой:
– Кэл, сейчас все в твоих руках. Именно этого они хотят.
– Я этого хочу.
Но Кэл понимал, что лжет. Он уже давно не знал, чего он хочет. Человек, который стоял перед ним, не был ни его любящим отцом, ни бессердечным убийцей. Он был игрушкой в руках тамплиеров, искалеченный настолько, что оказался в «комнате беспредельной пустоты».
Но Джозеф Линч был отчаянно нужен Кэлу, чтобы принять решение, хоть какое-то решение.
– Пролей мою кровь, – сказал Джозеф таким голосом, словно держал на своих плечах все горе мира, – но не возвращайся в «Анимус».
– Почему?
Джозеф буравил Кэла взглядом, как будто он наконец снова пробудился к жизни. Его не беспокоила собственная смерть… или жизнь. Но то, о чем он заговорил, еще представляло для него ценность.
– Тамплиеры хотят, чтобы все мы были мертвы. Яблоко. Оно содержит генетический код свободы воли. Они воспользуются Яблоком, чтобы уничтожить нас окончательно.
Кэл молча смотрел на отца, переваривая его слова. Что это – бред искалеченного «Анимусом» разума или правда?
Неужели это и есть та цель, к которой с таким спокойным упорством идет прекрасный ангел София?
По щеке Кэла потекла слеза.
– Я найду это Яблоко, – решил он. – И увижу, как они уничтожат тебя… и твое Кредо.
Странно, но Кэлу показалось, будто после этих слов Джозеф Линч испытал облегчение.
– Кредо нельзя уничтожить, – сказал он так, словно говорил с ребенком, который собирался убить гору. – Кредо в твоей крови.
И тут Джозеф Линч произнес то, что Кэл никак не ожидал от него услышать, – строчки из стихотворения, которое читал в его камере молодой священник. Стихотворение о том, как собирают яблоки.
Глаза Кэла обжигали слезы, он яростно моргал, стараясь избавиться от них. Ком в горле не давал вздохнуть. Кэл испугался, что не сможет выдавить и слова. А они сейчас были очень важны. Он должен был их произнести.
Едва заметная теплая улыбка тронула уголки губ Джозефа Линча, когда его сын продолжил прерванную им строку.
– Ты помнишь, – растроганно сказал Джозеф Линч.
Повисла длинная пауза.
– Это все, что у меня осталось от нее.
– Яблоко – все. Твоя мать умерла, защищая его.
Взгляд Кэла упал на левую руку, вцепившуюся в ворот пижамы отца, серебряная цепочка с подвеской обвивала его пальцы.
– У нее не было выбора, – тихо произнес Кэл.
Наконец-то он все понял и хотел, чтобы отец об этом знал.
София и Алан Риккин объяснили Кэлу, что с ним будет, если он откажется добровольно входить в «Анимус». И теперь он видел вокруг доказательства того, что они говорили правду, – людей, бесцельно бродящих или смотрящих в пустоту. Его отец провел здесь тридцать лет. Значит, Джозеф Линч не согласился отправиться в «Анимус» без сопротивления.
И каким-то образом, несмотря на непоправимые разрушения мозга, он ухитрился сохранить рассудок. Сохранилась память – его личная память, а не воспоминания давно умершего предка. И Джозеф Линч цеплялся за нее, как будто сжимал в руке лезвие клинка, и чем сильнее сжимал, тем больнее себя ранил.
Теперь Кэл знал, что «Анимус» делает с мозгом человека. Он пробыл здесь всего несколько дней и едва не разрушил свой разум. Какой же силой должен был обладать его отец!
Он разжал руку, державшую отца за ворот, и размотал цепочку, оставившую на пальцах красные следы. Он надел подвеску на бычью шею отца, трясущимися руками застегнул цепочку, продолжая держать клинок, которым отец убил мать.
На короткое мгновение Кэл задержал руки на плечах отца и, глядя в его выцветшие глаза, сказал:
– А у меня есть.
Отец и сын, связанные кровным родством и любовью к женщине, чья улыбка навечно запечатлелась в их сердцах, смотрели друг другу в глаза. Затем Кэл развернулся, положил клинок на ближайшую кровать и тихо направился к двери.
Теперь он знал, что должен делать.
У двери Кэла остановил охранник. Кэл сказал ему, куда направляется, и тот кивнул. Следуя за охранником, Кэл погрузился в размышления о прошлом, настоящем, будущем – не только своем – и пытался сосредоточиться на том, что ему предстояло.
Охранник вошел в небольшую круглую комнату с несколькими дверями. Кэл уже бывал здесь, в центральном зале. За одной из дверей находился конечный пункт его маршрута. Но не успел охранник войти в комнату, как на него словно налетел ураган и он как подкошенный упал на пол.
Тонкая полоска – не то металлическая, не то деревянная – торчала из его шеи.
Кэл инстинктивно вскинул руки, и его пальцы проскользнули под тонким шнуром за мгновение до того, как удавка затянула шею. Замешкайся он на секунду – и был бы уже покойник.
Борясь с невидимым противником, Кэл успел заметить, что убийца действует не в одиночку. Он узнал Лин и тех, кто так придирчиво изучал его в общей комнате. Сейчас они наблюдали, как один из ассасинов пытается убить Кэла.
Мелькнуло что-то белое, но эта женщина оказалась не санитаром, как Кэл подумал, а одним из пациентов. Они тщательно спланировали нападение. И Кэл понял, что их план может сработать. Шнур не перерезал ему горло, но слишком плотно прижал руки к шее, так что Кэл рисковал сам себя задушить. И если он не вывернется, ему конец.
Кэл с трудом выдернул из-под провода правую руку и локтем изо всех сил ударил нападавшего. Сзади охнули – он попал под дых.
