Он убивал во имя Кредо. Он мог с готовностью отдать свою жизнь, если потребуется. Но, глядя в ее глаза – любящие, страстные, полные силы и достоинства, – Агилар де Нерха понимал, что не может пожертвовать женщиной, которая была для него всем.
Ни ради памяти Бенедикто. Ни ради братства. Ни ради Яблока.
Легким движением он спрятал клинок.
Лицо Марии на мгновение разгладилось и просветлело, она видела, что он сделал, и поняла, насколько глубоко он ее любит. Губы Марии едва дрогнули в улыбке. Взглядом, полным любви, она ответила на его чувства.
Молниеносным движением она надавила на огромную, похожую на львиную лапу, руку Охеды – и кинжал вошел ей в горло.
Она умерла за Кредо. С любовью в сердце.
Умерла за Кредо – точно так же, как и его мать: без ненависти в сердце.
Яблоко – это все.
И Каллум Линч выкрикнул одно-единственное, бесполезное слово:
– НЕТ!
Мгновения тянулись мучительно долго.
Мария медленно падала, словно сорвавшийся с дерева лист. Ее глаза оставались открытыми.
Горло Агилара раздирала боль. Кричал ли он? Агилар точно не помнил.
Только ярость спасла его.
Раскаленная добела, всеобъемлющая, неукротимая, она снизошла на него, подобно божественному гневу.
Торквемада дернулся в сторону, но недостаточно быстро. Один из клинков Агилара достал его, пробил многослойное одеяние, оставив на теле страшную рану. Инквизитор закричал и упал на пол.
Агилара он больше не интересовал. Вся его ярость была направлена на преданную собаку инквизитора – Охеду, который последовательно отнимал у Агилара все самое дорогое, все, что он любил. Он бросился на Черного Рыцаря, но тот ловко увернулся, отскочил в сторону с быстротой, которая всегда поражала Агилара, и сам нанес сильный удар в лицо, так что Агилар пошатнулся.
Однако он успел пригнуться, когда над головой просвистел меч Охеды и, вместо того чтобы отсечь ему голову, раскрошил краску и штукатурку одной из колонн.
Агилар отскочил за другую колонну и попытался достать своими клинками Охеду снизу.
София с округлившимися от удивления глазами наблюдала за поединком двух необыкновенных противников. Она не впервые видела, как подопытный вживается в роль ассасина и учится действовать так же, как действовал бы его предок.
Но сейчас все было иначе. Кэл вел бой не так, как раньше. В его движениях появились легкость и грация, чего прежде Кэлу недоставало. А сейчас произошло полное слияние. Это уже сражался не Агилар де Нерха, за которым наблюдал Каллум Линч.
Кэл сейчас тоже был там.
Это были воспоминания Агилара; это он дрался со сверхъестественной скоростью, силой и ловкостью. Но сейчас Кэл вжился в своего предка, как никто из его предшественников.
Это было захватывающее зрелище… и пугающее. София даже порывалась остановить имитационное моделирование, вернуть Кэла и дать ему возможность выйти из ситуации. Но ей казалось, что, если она сейчас все остановит, это каким-то образом повлияет на конечный результат.
Разумеется, она не могла ничего изменить. Время течет в одном направлении. Это – поток памяти, и не более того. Или она просто хотела убедить себя в этом.
Она наблюдала за рождением воина.
И это было самое прекрасное, ужасающее, чудесное из всего, что ей когда-либо приходилось видеть. Она чувствовала, как в ней пробуждается нечто, всю жизнь дремавшее в ее душе, а теперь медленно, но неумолимо выходившее из забытья.
И именно это пугало ее больше всего.
Охеда замахнулся мечом, но Агилар отразил удар. Его тело, казалось, двигалось по собственной воле, предугадывая каждый выпад, каждый ложный маневр и вовремя отводя меч Охеды в сторону.
Он выдвинул клинок и ранил Черного Рыцаря в руку. Тот лишь зарычал в ответ, но Агилар почувствовал, что сталь глубоко вошла в плоть соперника.
Охеда чуть опустил меч, морщась от боли, но, как только Агилар бросился на него, с силой и яростью отбил его атаку. Отшатнувшись, Агилар потерял равновесие, поскользнулся в луже крови убитого тамплиера и, ударившись о мозаичную стену, упал.
Довольно оскалившись, Охеда направил на него меч. Рывком Агилар вскочил на ноги и успел схватить Охеду за вытянутую руку, а левым клинком ударить тамплиера в шею.
Охеда с криком отпрянул, и клинок лишь располосовал ему щеку. Агилар засадил тамплиеру локтем в лицо, тот упал на одно колено, но, вместо того чтобы подняться, боднул Агилара головой в живот.
Ассасин повалился на пол, но практически сразу же вскочил. Схватил первое, что попалось под руку, – напольный подсвечник, высотой больше его собственного роста. Он оказался очень тяжелым, но ярость и боль утраты придавали Агилару невероятную силу, о существовании которой он и не подозревал.
Он набросился на Охеду, орудуя подсвечником одновременно как дубинкой и как копьем, выбил меч и обрушил свое оружие на тамплиера.
Но просчитался. Разворачивая подсвечник острием к Охеде, он сам открылся и пропустил мощный удар кулаком в челюсть.
Искры посыпались из глаз у Агилара. Он отлетел назад, упав в небольшой бассейн, и в эту короткую секунду бездействия разом почувствовал боль от всех ран и ударов. Заскрежетав зубами, он усилием воли заставил себя повернуться на бок и встать на одно колено.
Движением запястья он выбросил правый клинок, занявший место отрубленного безымянного пальца. Но не успел Агилар подняться, как подбежавший Охеда пнул его сапогом в лицо.
Агилар снова упал. Казалось, на этот раз ему уже не хватит сил, чтобы встать. Он лежал, хватая ртом воздух и прислушиваясь к движениям Черного Рыцаря.
«Он нашел Яблоко, – догадался Агилар. – Они победили». Его голова безвольно свесилась набок, а взгляд неожиданно упал на Марию. На глаза навернулись слезы.
«Мария…»
Все кончено. Он боролся, но проиграл. И потерял всё – родителей, братьев, свою любовь. Всё. И теперь желал только смерти. Может быть, как обещает религия, он встретится с ней в счастливом раю.
Агилар протянул руку, разбитую и окровавленную, и коснулся щеки Марии.
Ее щека была теплой. Он заметил, как приоткрылись ее губы.
Она жива! Но радость мгновенно остудило понимание: она еще дышит, но жизнь покидает ее безвозвратно.
«Мария!..»
И словно издалека донесся звук шагов и скрип кожи.
Агилар не сводил глаз с Марии. Ее губы слабо двигались, он едва слышал ее шепот. Ее правая рука чуть дернулась:
– Беги.
Он с трудом оторвал от нее взгляд, но он не мог не подчиниться ей. Агилар посмотрел на стоявшего над ним Охеду, покрытого, как и он сам, синяками и кровью. Израненного. Уставшего.
