Она нашла отца в одном из боковых гардеробов. Он примерял традиционную мантию тамплиеров поверх элегантного костюма с Сэвил-роу и рассматривал себя в зеркале.
Увидев ее отражение, отец мимолетно улыбнулся и поправил свой восхитительный галстук.
– Как я выгляжу?
Как обычно, он долго возился с запонками. София не предложила помощи.
Она окинула взглядом идеально подстриженные седеющие волосы, благородные морщины, жесткие складки черной с темно-бордовым подбоем мантии, медальон с красным квадратным крестом на груди.
– Как тамплиер, – ответила София.
Отец не заметил, каким ледяным тоном она это произнесла, вернее, ему это было безразлично. Он просто не придал этому значения.
– Мир без насилия, – сказал он. – Тебе дадут за это Нобелевскую премию. Пора садиться и писать нобелевскую речь.
– Я прочитала твою.
Эта фраза привлекла внимание Алана Риккина. Его движения замедлились, он посмотрел прямо в глаза ее отражению в зеркале.
– И?
София опустила взгляд на зажатые в руке листки и громко прочитала строчки, которые все ее существо отрицало:
«Уничтожив свободу воли, мы уничтожим ассасинов – раковую опухоль, которая терзала человечество веками».
Она особенно выделила слова «раковая опухоль». Когда-то она сказала Кэлу: «Агрессия такая же болезнь, как рак. Мы научились лечить рак, когда-нибудь научимся лечить и агрессию».
София ставила знак равенства между раком и агрессией, а для ее отца сами ассасины были раковой опухолью.
Она зло перебирала листы:
– «Подонки… гадкий сброд…»
– Это не лучшие эпитеты, но точные определения, – сказал Алан Риккин.
– Это не точные определения, это геноцид! – выкрикнула София.
– Начинается новая эра.
Голос Алана Риккина прозвучал спокойно и рассудительно, и, когда он повернулся к Софии, выражение его лица было самым благодушным.
– София, ты совершила великое дело. Ты не вполне понимаешь это сейчас, но со временем поймешь. Мы столетиями бились над решениями. А ты, моя дочь… ты устранила саму проблему.
София знала, что отец презирает ассасинов. Один из них убил ее мать, и она сама выросла с ненавистью к братству. Она не хотела, чтобы еще чья-нибудь семья пострадала, как ее… или Кэла.
Странно, что ребенок тамплиера и ребенок ассасина пережили похожее горе.
Страшное горе.
София хотела положить конец страданиям. Отчаянно стремилась к этому. Настолько отчаянно, что не видела или отказывалась видеть то, что всю жизнь было у нее прямо перед глазами.
– Мы… я… делала это, чтобы спасти людям жизнь, – тихо произнесла она, настолько пораженная собственным открытием, что едва могла говорить.
– Не все заслуживают жизни, – сказал Алан Риккин.
София вздрогнула, вспомнив лицо женщины-ассасина, так поразившее схожестью с ней самой.
Алан Риккин посмотрел на часы и направился к двери. Он на секунду остановился и вопросительно вздернул бровь, увидев, что София осталась стоять на месте.
Все еще ошеломленная, она двинулась в зал за ним мимо облаченных в мантии тамплиеров, большинство из которых стояли с откинутыми капюшонами.
Лавируя между ними, София никак не могла понять, как случилось, что ее мечта исказилась невероятным образом.
– Значит, моя программа…
– Принесет человечеству долгожданный порядок, – закончил за Софию отец с неприемлемой для нее логикой. – Мы станем свидетелями рождения золотой эры человечества.
«Купленной ценой крови неисчислимых миллионов. Ничего хорошего такая золотая эра не принесет».
Чувство вины было таким сильным, что у Софии едва не подкосились ноги.
– И я за это в ответе.
– Плоды нашего труда принадлежат старейшинам. Сегодня их звездный час.
София никак не могла поверить: неужели отец ее не понимает? Или он просто в очередной раз сбрасывает ее со счетов?
«Какой же глупой я была! – подумала София. – И какой слепой!»
– Ты лгал мне, – сказала она. И это были не раздраженные упреки подростка, протестующего против родительского контроля. Просто констатация факта.
Он лгал не только о том, как будут использованы результаты ее многолетних научных исследований. Он внушил ей ложь о том, кто такие тамплиеры и кто такие ассасины.
Алан Риккин посмотрел на нее, и на мгновение его лицо смягчилось, а голос прозвучал добрее, чем когда-либо раньше, но слова ранили больнее клинков ассасина.
– Я всегда знал: ты в первую очередь ученый и только потом тамплиер.
И в этом было все его отношение к ней после смерти ее матери и его жены.
София посмотрела на него глазами, полными тоски и страдания.
– Ты проделала блестящую работу, она произвела на нас сильное впечатление, – сказал Алан Риккин. – Ее результаты подтвердили наше предположение, что людей от насилия не излечить.
Так вот в чем дело.
– Стало быть, – голос Софии прозвучал холодно и твердо, – ты все продумал заранее.
– Не совсем. Моя речь… ей не хватает элегантной концовки.
Какое-то мгновение София просто смотрела на отца, опасаясь, что он скажет нечто вроде того, что надо уничтожить не только ассасинов, но и свободу воли как таковую.
И вдруг она поняла. Алан Риккин хочет, чтобы она была с ним.
Не просто как полезный сотрудник, он и так использовал все ее таланты в своих интересах. И не как редактор, облекающий его мысли в изящные формулировки.
Это был вопрос отцов и детей. Алан Риккин хотел, чтобы дочурка была на его стороне. Как верный союзник и преданный соратник.
Она вспомнила их разговор несколькими днями раньше и его вопрос: «Не кажется ли тебе, что я выгляжу старым?» Никто не живет вечно, даже великий магистр ордена тамплиеров. И он хотел, чтобы его единственный ребенок с искренней верой и самоотверженностью продолжил дело отца.
Он никогда открыто не выражал отцовских чувств, и все проблески любви и теплоты исчезли со смертью ее матери.
Сдержанность и холодность – так он выражал свое уважение. Так он выражал свою любовь.
Но сегодня вечером он показал ей нечто большее. Он демонстрировал ей это постоянно, раз за разом, снова и снова. И только одобрение им геноцида помогло ей понять, насколько глубоко Алан Риккин бесчеловечен и жесток. И сейчас он предлагал ей то, что мог предложить, и она видела слабую надежду на его настороженном лице.
Но этого было слишком мало, и было слишком поздно.
Рыцарь без страха и упрека помог ей прозреть. София посмотрела отцу в глаза и процитировала:
