Жилище китайское до крайности неуютно; нам трудно себе и представить, как женщина может жить в таких, доступных для всех комнатах, где нет ни одного уголка закрытого, нет ни перегородок, ни занавесок.
Дом, сложенный из сырцового кирпича, всегда делится на отдельные помещения, состоящие из двух комнат; вход в каждое помещение со двора; первое служит кухней, имеет очаг или плиту. Иногда жилище состоит из одной комнаты, реже из трех. Двери, соединяющие комнаты между собой, очень часто без затворок и без портьер. В каждой комнате половина занята глиняным или деревянным возвышением, которое называется каном, подтапливается снизу и покрывается циновкой, кошмой или тюфяком. Жизнь женщины по преимуществу проходит на этом кане; тут она умывается, причесывается, одевается, работает. обедает и спит. На ночь расстилают для спанья ватные одеяла, которые на день складываются в порядке на том же кане. Подушки у китайцев до крайности неудобны; это – четырехугольные валики, до жесткости набитые песком, опилками или шелухой какого-нибудь зерна.
Тут же на кане мать устраивает постель для своего ребенка; часто для этого употребляют какое-нибудь старое платье; ни отдельных тюфяков для детей, ни люлек я никогда не видала. На том же кане спит и муж, а если семья велика, то и остальные члены семьи. Говорят, что в тесных помещениях, ради сбережения места, китайцы спят так: женщины ложатся головами к стене, а мужчины к краям кана. При таких условиях женщины спят, не раздеваясь; этою привилегией пользуются только мужчины. Впрочем, наши понятия о стыдливости в Китае неприменимы; женщина часто, не стесняясь, обнажает грудь при мужчинах или даже совсем снимает кофту во время умыванья или причесыванья.
Дома богатых людей устроены точно так же, лишь с той разницей, что таких отдельных фанз или помещений у богатых больше; в городах, в особенности в торговых кварталах, эти фанзы расположены обыкновенно квадратом вокруг двора, причем дом, выходящий на улицу, имеет в себе лавки или жилье прислуги и кухню, а дом в глубине двора – парадные комнаты; два боковых здания представляют или домашние комнаты, или чуланы. Часто такие отдельные дома отдаются под квартиры. Если место не позволяет иметь отдельный для этого двор, то сараи и конюшни занимают один из боковых домов; они часто ничем не отличаются от человеческого жилья, и, по требованию обстоятельств, конюшня превращается в квартиру, а квартира – в конюшню.
У более богатых людей дома помещаются вдали от торговых улиц и располагаются обыкновенно в таком порядке: на улицу выходит или глухая стена с воротами, или дом, занятый службами и прислугой, затем бывает второй двор, иногда третий; в самом дальнем от улицы помещаются домашние комнаты, где живет семья. Принимать в домашних комнатах при жене и дочерях допускается китайскими приличиями только людей близких, родственников; малознакомые на внутренний двор не проникают. Таким образом, китайской барыне сообщение с внешним миром малодоступно или доступно только через мужа, и, главным образом, через слуг, а у чиновных барынь еще посредством тех мелких чиновников, состоящих на службе у мужа, которые целый день торчат в доме своего патрона и составляют что-то среднее между слугами и чиновниками. Между тем женщины среднего класса, занимая одно общее с мужем помещение, поневоле принимают большее участие в его жизни. Занятие хозяйством заставляет показываться также и на улице, посещать лавки, рынок. В домах знатных людей все покупки делаются мужской прислугой или приказчики из магазинов приносят свои товары на дом, чтобы барыни могли сами сделать выбор.
Существует мнение, что китайцы совсем лишены религиозного чувства: в таком случае, как объяснить, говорит французский путешественник Аббат Давид, это обилие кумирен и даже монастырей, существующих исключительно на частные средства, а также то, что кумирни эти построены обыкновенно на местах, наиболее живописных, возбуждающих поэтическое чувство? Религиозны ли китайские женщины, – я сказать не могу. Женских монастырей в Китае я не видала и не слыхала об их существовании в настоящее время, хотя в древности, говорят, их было много. Кумирни женщины покидают, по-видимому, не часто; кажется, для этого назначаются в календарях особые дни; но раз в Тяньдзине мне случилось видеть молодую женщину или девушку в кумирне Кван-Ин-Пусы, молящуюся с самым горячим чувством.
Кван-Ин-Пуса – женское божество – считается вообще представительницей милосердия, и в особенности подательницей детей; ей молятся также во время бедствий на водах. Жизнь Кван-Ин-Пусы представляет целый роман, и сцены из этого романа чуть ли не самый любимый сюжет у китайских живописцев. В день нашего отъезда из Тяньдзина, в храме Кван-Ин-Пусы был праздник, и в него стекались женщины со всей окрестности: по реке то и дело плыли лодки, наполненные исключительно нарядно одетыми женщинами; исключение составляли мужчины-музыканты, бывшие на многих лодках.
Посещение кумирен в Китае почти всегда соединено с увеселениями; вокруг храмов часто разводятся сады и устраиваются гостиницы, часто теми же монахами, которые служат при храмах. Вблизи больших городов загородные кумирни представляют дачные места, куда жители выезжают пожить среди зелени, отдохнуть от городской тесноты. При кумирнях обыкновенно устраиваются и театры; в городах – большие, с ложами, с обширным партером, на котором устраиваются отдельные места со столами и стульями, как в гостиницах; в деревнях же и небольших местечках театр устроен проще, и только, как необходимое дополнение к кумирне, выстраивается помещение для сцены, как раз напротив здания со статуями богов, как будто представление дается перед их взорами.
В Пекине и других больших городах есть постоянные труппы актеров; в других местах театральные представления назначаются раза два-три в год и во время их по преимуществу разыгрываются пьесы из жизни местно-чтимого божества, а также пьесы из жизни народных героев и героинь. Говорят, на каждое значительное историческое событие в крае можно найти драматическое представление; сколько я могла судить по рассказам, это драмы нравственно-поучительного содержания. Наш переводчик, Сандан Джимба, был большой любитель театра и говорил, что «зрелище это возвышает душу». Представления в театре обыкновенно продолжаются несколько дней и даются с утра до ночи, и, вероятно, чтобы не утомить зрителей трогательными сценами, они чередуются с грубыми бытовыми фарсами, иногда с участием клоунов, обыкновенно вызывающими дружный хохот публики.
Актеры набираются иногда из местных любителей или, чаще, деревенское общество складывается и приглашает странствующую труппу актеров. В деревенских театрах для публики особых помещений нет, ей предоставляется размещаться, как угодно, – на дворе кумирни или на улице, если ограды около кумирни нет; мужчины толпятся или сидят на принесенных из дому скамейках у авансцены, а сзади них женщины смотрят с телег, на которых приехали. Театр в Китае – народное увеселение по преимуществу.
Во время праздников женщины посещают своих родственников; особенно обязательны эти визиты в Новый год. Обыкновенно, молодые женщины после первых дней Нового года, проведенных с мужем, уходят погостить на несколько дней в родительский дом. Женщины посещают родных также в том случае, если в доме покойник, и участвуют в похоронах. В таких случаях являются в дом родственников умершего непременно с подарками; в деревнях это по большей части какие-нибудь припасы для угощения гостей; иногда присоединяют к этому и деньги. Женщины в знак траура надевают на себя белый халат, белый платок на голову и даже белые башмаки, если покойник близкая родня; если дальняя, то халат остается цветной.
