В настоящее время монгол только и знает, что пасет свой скот и выменивает на него все, что ему нужно, у китайцев. Ремесла никакого монголы не знают: плотников, столяров, кузнецов, кожевников между ними почти не встречается. Женщины монгольские больше мужчин работают: они выделывают овчины, шьют шубы и всю одежду, и шапки и сапоги – и себе и мужчинам; но ни прясть, ни ткать ни одна монголка не умеет. Из шерсти монголы валяют войлок и вьют волосяные веревки, необходимые для их хозяйства.
Скот доставляет монголам все необходимое: мясом и молоком они питаются, шкурами баранов, молодых телят и жеребят одеваются, на лошадях ездят, на быках и верблюдах перевозят тяжести. Верблюды очень сильны и могут везти на своей спине пудов до десяти, до двенадцати клади; кроме того, в пути им не нужно корма хорошего, и дня по три они могут жить совсем без воды и еды. Вот почему для перехода через пустыню верблюд незаменим.
Продавая излишек своего скота и отдавая верблюдов внаем китайским купцам, монголы добывают средства для покупки необходимых им вещей. Русские купцы, чтобы вывозить из Китая чай, также нанимают верблюдов у монголов. Китайцы все необходимое для монголов привозят к ним и выменивают на скот, что, конечно, монголам не так выгодно, как если бы им продавали свой скот на деньги. Денег в Монголии совсем нет. Чиновникам монгольским, иногда войскам, китайское правительство выдает жалованье серебром, но это не деньги, а серебро в кусках, которое отпускается по весу; в торговле же с монголами серебро употребляется очень редко.
Торговля там меновая. Чаще всего расчет ведется на чай, как предмет, необходимый для всякого монгола. Иногда мена идет на бумажную материю, которая также идет для всех. В Монголии не говорят: «Бык стоит столько-то рублей», а говорят: «Бык стоит десять или двенадцать кирпичей чая» или «столько-то кусков нанки» и так далее. Меновая торговля не всегда удобна: не всякому человеку нужно много чая или материи, особенно если он человек не торговый. Китайцам торговля с монголами выгодна, а монголам нет, потому что монголы нигде, кроме как у китайцев, не могут купить ни чая, ни материи, ни посуды, да и хлеб часто приходится покупать у тех же китайцев, а за все платить приходится скотом да разве шкурами добытых на охоте зверей.
Монголы, как народ кочевой, пастушеский, живут очень просто; лишнего ничего не имеют уже по тому одному, что им приходится перекочевывать с места на место. Жилище их тоже приспособлено к перевозке: домов они не строят, а живут в юртах. Юрта устраивается из деревянных раздвижных решеток, которые ставят кругом; к верхним краям решеток привязывают небольшие шестики, которые верхними концами втыкают в деревянный круг с нарочно продолбленными по ободу дырками; круг этот для прочности перекрещивают две перекладины. На это круглое, решетчатое, похожее на корзину для куриц жилье натягивают войлоки, скроенные и сшитые так, чтобы везде приходилось плотно. Верхний круг оставляется открытым; он заменяет дымовую трубу и закрывается только для тепла на ночь. В южной стороне юрты привязывают ремнями деревянную створчатую дверь. Вся юрта поверх войлоков опоясывается для крепости шерстяными веревками, – и жилье готово. При кочевании его легко разобрать, решетки сложить, шестики связать в пучок и все это вместе с войлоками привязать на спину верблюду или завьючит, как говорим мы.
Все остальное имущество в монгольском хозяйстве также приспособлено к вьючке на верблюда, все складывается в кожаные сумы, которые легко перевесить через спину лошади или верблюда, или в легкие деревянные ящики или корзины, которые также привешиваются с боков верблюда. Ни столов, ни скамей, ни стульев у монголов не бывает; есть у иных деревянные кровати да легкие поставцы для посуды, но и эти деревянные вещи не везде бывают. Посуда у монголов тоже не ломкая: железные котлы, деревянные ведерки и чашки да кожаные, продавленные, вроде наших бутылей, турсуки, а то и просто бараньи шкуры, снятые мешком, так что в них можно держать воду и молоко.
Если в семье много ребятишек, их тоже сажают в корзину и вешают на верблюда; если много мелкого скота – ягнят и козлят, с ними поступают так же. Телег в Монголии не бывает или бывают очень редко – там, где страна ровная; там же, где гористо, предпочитают ездить верхом, а кладь возить вьюком на верблюдах или на лошадях и быках. В телеги всегда запрягают быков.
Богатое жилье от бедного отличается только величиной да чистотой войлоков, которыми юрта покрыта. На зиму войлоки кладут в два ряда. Внутри юрты, посредине ее, раскладывают прямо на земле огонь; над ним ставят железный таган и на него котел, в котором варят и чай и пищу.
Главную пищу монголов составляют летом молоко – пресное и кислое, а зимой мясо. Небогатые же монголы круглый год питаются главным образом чаем. К чаю прибавляют жареной пшеничной или смолотой из жареного ячменя муки, масла и соли; в других местах чай пьют с поджаренным просом, которое всякий подкладывает себе в чашку, а когда пшено разбухнет, тогда его и съедают. Из молока коровьего и овечьего монголки делают масло и сыр разных сортов, который высушивают и заготовляют на зиму. Стряпни монголы почти никакой не знают, Мясо едят полусырым, не доваривают, навар из мяса часто выливают на землю; жарят мясо редко, но из крови и щек приготовляют колбасы. Бедные люди, у которых мяса и молочных скопов бывает мало, заготовляют осенью кое-какие корешки и дикие растения, употребляемые в пищу.
Летом, когда молока бывает много, почти все монголы гонят из него водку или приготовляют чиген (кумыс). Для приготовления чигена монголки доят кобылиц, сливают молоко в кожаный мешок и дают забродить, – получается хмельный напиток, очень сытный и здоровый. Водка из молока называется архи; ее пьют теплую, и она для непривычного человека очень невкусна.
Топливо у монголов, так же как и жилье, совсем не похоже на наше: они жгут сухой коровий, лошадиный и бараний помет, который называют аргалом. Летом, то и дело, встречаются старухи и дети, собирающие на степи навоз, складывая его грабельками в корзины, подвешенные за спиной. К зиме запасают большие кучи этого аргала.
Одеваются монголы в длинные и широкие халаты или шубы из овчин домашней выделки. Богатые покрывают шубы бумажною и шелковою материей. Под шубой рубах часто не носят, только одни штаны. Шуба застегивается всегда на правом плече, и левая пола запахивается далеко; на боках у шубы делают разрезы, чтобы удобно было садиться верхом на лошадь. Сапоги делают кожаные или из материи на очень толстой подошве, сшитой из войлока и сыромятной кожи. Шапки носят бараньи и непременно на верх нашивают красную пуговку или кисть, а сзади две красные ленты. Шубу подпоясывают кушаком – ременным с медным набором или из материи. За кушак всегда затыкают большой нож в ножнах и трубку с кисетом и огнивом.
Женщины одеваются почти так же, как и мужчины: также носят шубу, штаны, сапоги и шапки. Только замужние в некоторых местах носят черную безрукавку-кофту поверх шубы да под шапкой на волосах маленькую повязку или шапочку, вышитую красными корольками или бисером. В женском наряде, впрочем, много разных отличий в мелочах по разным местностям так же, как и у нас. Дети сначала совсем голые ходят, потом им шьют шубу; летом же они лет до десяти бегают без рубах.
